Камсаракан

Камсаракан (арм. Կամսարական) — армянский дворянский род, который ведёт свою историю от Карен-Пахлевидов, одного из семи великих домов, причисляемого к династии парфянских Аршакидов.

Территории правления

Династия Камсараканов правила двумя территориями:

• 1.Айрарат-Аршаруник (бывш. Ерасхадзор). Столицей этого княжества был город Ервандашат, основными крепостями были Багаран и Артагерс. Крепость Артагерс вместе со всем гаваром Аршаруник была отнята у Камсараканов царём Аршаком II, и впоследствии сыграла немаловажную роль в армянской истории.
• 2.Ширак, с крепостью Ани (затем стал городом), которая ныне расположена на территории турецкой провинции Карс рядом с армянской границей на берегу реки Ахурян.

История рода

Происхождение рода

Своим названием обязан князю Камсару, который умер в 325 году. Также именовался Аршаруни, от имени одного из своих княжеств, чтобы отличаться от родственных родов Абелян, Габелян, Хавенуни и, возможно, Дзюнакан. После VIII века носили фамилию Пахлавуни, в память о своем происхождении.

Расцвет власти князей Камсараканов

Свой престиж и политические вес Камсараканы получили после падения Аршакидов в 428 г., поскольку они являлись родственниками представителям этого владетельного княжеского рода. По своей политической и военной мощи Камсараканы занимали второе (из четырёх) классовое место в армянской дворянской иерархии, а количество всадников, поставляемых царю Армении Камсараканами, насчитывало 600 всадников.

Уничтожение княжеского рода Камсараканов царем Аршаком

Зарясь на город Ервандашат и крепость Артагерс, царь Аршак хитростью уничтожил всех Камсараканов. Единственный, кто выжил — это Спандарат Камсаракан, который в знак протеста против своего дяди Нерсеха, брата его отца Аршавира поселился во владениях своей жены, происходившей из рода Аршакуни. Позже согласно уговору с Нерсесом Великим, царь Пап (сын Аршака) вернул Спандарату области Аршаруник и Ширак, однако позиционировал это не как возврат незаконно захваченного имущества, а как награду за заслуги самого Спандарата.

Политическая деятельность

Географическое расположение княжества Камсараканов предотвратило какое-либо вовлечение их в армяно-иранские отношений. После римской аннексии на западе Армянского царства в 390, Газавон II Камсарак (Gazavon II Kamsarak) перешёл вместе с некоторыми из Камсараканов на сторону иранского вассала, короля восточной Армении. С другой стороны, Камсараканы под правлением Аршавира II (Aršavir II), принимали активное участие в антииранском восстании в 451 г. и позже уже с его сыном и преемником Нарсесом (Narses), в ещё одном антииранском восстании 482-84 гг. В целом они придерживались про-византийской политики и приняли активное участие в жизни этой империи. Трое братьев Камсарак служили генералами на императорской службе во время правления византийского императора Юстиниана I: Нарсес был герцогом в Фиваиде, Аратиус (Aratius или Hrahat) — герцогом Палестины (Adontz, стр. 164, 447-48), а Саак (Sahak (Isaac), был казнен Тотилой, королём остготов в 546 году.

Представители рода

Камсараканы принимали участие в анти арабском восстании Армении в 771-72. После его провала, они оказались среди жертв этого политического происшествия, и были вынуждены продать свои владениям Багратидам (Багратуни, Bagratids). Тем не менее, в последние годы армянской монархии, как восстановленные Багратидами, они, как князья Пахлавуни Бджни (Bdjni) и Ниг (Nig), вновь поднялись, чтобы играть существенную роль. После уничтожения монархии Багратидов и отречения в 1045-46 князя Григора II (который получил от суда Константинополя ранг Магистроса и должность герцога Месопотамии, Васпуракана, и Тарауна) в пользу императора, Пахлавуни перешли в Армению-в-изгнании в Киликии. Здесь, уже под именем Хетумидов, они доминировали на последнем этапе политической истории Армении как князья Ламбруна (Lambrun), а после 1226, как цари Армении. После их исчезновения в 14-м веке, права на армянскую корону перешли по наследству к владетельному роду Лузиньянов (Lusignan), а затем и к дому Савойи (Savoy). Другая ветвь этого дома, Захаряды-Мхаргрдзели (Zachariads-Mkhargrdzeli), сыграла решающую роль в истории Грузии с XII по XIV в., а потомки этого рода живут по сей день.

Другие представители рода Камсаракан тоже занимали высокие посты и были крупными политическими, научными и культурными деятелями. Исаак, который, похоже, также является членом семьи Камсаракан, был имперским экзархом Италии в 625-43. Нарсес II Камсаракан был председательствующий князь Армении при императоре в 689—691 гг.и занимал высокое византийской положение в куропалате. Ещё один предположительный Kamsarak, патрикий Аршавир (Aršavir/Arsaber), который претендуя на престол, восстал против императора в 808 году. В нашей эпохе Камсараканы также занимали высокие чины. В частности [ru.hayazg.info/%D0%9A%D0%B0%D0%BC%D1%81%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D0%BD_%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BD_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Константин Петросович Камсаракан] (1840 г.р.) — генерал-лейтенантом, а его брат [ru.hayazg.info/%D0%9A%D0%B0%D0%BC%D1%81%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D0%BD_%D0%90%D1%80%D1%88%D0%B0%D0%BA_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Аршак Петросович Камсаракан] (1851 г.р.) был генерал-майором русской царской армии, участвовал в Русско-Турецкой войне и был представлен к многочисленным наградам.

Культурное наследие

Культурно Камсараканы, Пахлавуни и Мхаргрдзели, сделали большой вклад в развитие армянской архитектуры, возводя великолепные церкви и замки:

• Церковь Св. Григория построенная в Х веке Абугамром I Пахлавуни (Abughamr I Pahlavuni)
• Город Ани, которым правили князья Камсараканы, был известен как город 1001 церкви.
• В Талине, который в V—VII вв. он был центром армянского княжества, есть Малая церковь и Большой храм, которые были построены князем Нерсэхом Камсараканом во II пол. VII в. В 1840 г. купол и 2 стены замка были разрушены землетрясением, а рельефы из храма до сих пор хранятся в Ереванском историческом музее.
• Замок Амберд, (арм. Ամբերդ), был построен князьями Камсараканами в VII в. на склоне горы Арагац.

Потомки княжеского рода Камсаракан живут в Армении, Грузии, России, Украине, Франции и США и по сей день.

Ссылки

• Статья была создана на основе перевода статьи К. Туманова: [www.iranica.com/articles/kamsarakan Iranica article on the House of Kamsarakan]  (англ.)

Дополнительная информация:

• [wiki-linki.ru/Citates/862920 Камсаракан — Упоминания в других статьях]
• [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Horen/16.php Хоренаци М. История Армении]
• [www.noev-kovcheg.ru/mag/2011-07/2505.html Парандзем — царица армянская]
• [www.historica.ru/index.php?showtopic=10088 Генеалогия армянской аристократии]

Отрывок, характеризующий Камсаракан

Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.