Капло, Филип

Капло, Филип
Philip Kapleau
Дата рождения:	12 августа 1912(1912-08-12)
Место рождения:	Нью-Хейвен (Коннектикут), США
Дата смерти:	6 мая 2004(2004-05-06) (91 год)

Филип Капло (12 августа 1912 — 6 мая 2004 гг.) — дзэнский учитель в США, основатель Рочестерского Дзэнского Центра, автор ряда известных книг.

Ранняя биография

Родился в Нью Хейвене, расположенном в штате Коннектикут. В юности Филип Капло работал библиотекарем, изучал основы юриспруденции, а затем выбрал профессию судебного репортёра. Долгое время он работал в местных и федеральных судах Коннектикута. В последние месяцы Второй мировой войны Капло получил должность ведущего репортёра в Нюрнбергском процессе. А после окончания этого процесса Капло освещал работу Международного военного трибунала по Дальнему Востоку в Токио.

Знакомство с дзэн

В Японии Капло заинтересовался дзэн-буддизмом. В частности, он посетил многие неформальные лекции, которые давал известный популяризатор дзэн-буддизма Дайсэцу Судзуки в Кита Камакуре. Вернувшись в Америку, Филип возобновил своё знакомство с Д. Т. Судзуки, который приехал читать лекции по дзэн в Колумбийском Университете. Затем, охладев к преимущественно интеллектуальному пониманию дзэн, в 1953 году Капло переехал в Японию, где начал более глубоко постигать истину учения.

Учёба

Филип Капло учился в традиции Самбо Кёдан (она же школа «Харады — Ясутани»), которая соединяла черты японской школы сото, предпочитавшей сидячую медитацию, и школы Риндзай, предпочитавшей практику коанов. Через пять лет он достиг просветления, а после этого следующие восемь лет продолжал изучать дзэн в теории и на практике. Его учитель Ясутани посвятил Филипа Капло в духовный сан и дал официальное разрешение преподавать дзэнское учение (в рамках данной традиции). Но это не было формальной «передачей Дхармы», то есть признанием роси Филипа Капло как полностью самостоятельного мастера.

Преподавание

В 1966 году Капло покинул Японию и возвратился в США, где в Рочестере открыл Центр дзэн. Тем самым, он стал первым учителем американского происхождения, основавшим дзэн-центр в США. Через некоторое время рочестерский центр создал ряд дочерних центров в городах США, Канады, Центральной Америки и Европы.

Разногласия и вопрос традиции

Со временем отношения роси Филипа Капло с некоторыми наставниками — в частности, с его учителем, Ясутани роси, охладились и, в конце концов, прекратились. В качестве причин этого называют несогласие о методах преподавания дзэн в США, несогласие по вопросам некоторых личных отношений, а также склонность Капло к резким высказываниям — в том числе, в адрес некоторых учителей японского происхождения. Поэтому говорят, что Капло формально является не продолжателем традиции Харады — Ясутани, а носителем своей собственной, новой традиции.

Поздние годы

Считается, что влияние Капло и его школы на современную «духовность западного мира» было очень значительным. Влияние включало в себя активные выступления за мир, вегетарианство, знаменитые и проникновенные книги по дзэнской практике. Чаньский учитель Шэнъянь высоко оценивал вклад Филипа Капло и выражал глубокое почтение роси.

В 1986 году Филип Капло сделал преемником своего учения Бодина Чолхеде (Bodhin Kjolhede), который стал руководить общиной. Поселившись в Голливуде, Капло продолжал давать учение там, а также в прочих центрах буддизма до своей смерти в 2004 году.

Книги

Книги Капло, переведённые на русский язык:

• «Беречь всё живое. Буддизм и вегетарианство»;
• «Дзен жизни и смерти для живых и мертвых. Практическое и духовное руководство»;
• «Три столпа дзэн: Учение, практика и просветление» (переведена на 12 языков, по данным на 1996 г., и продолжает издаваться).

Книги на английском языке:

• «Дзэн: слияние Востока и Запада» (прежнее название «Дзэн: рассвет на Западе»);
• «Колесо смерти»;
• «Пробуждение к дзэну»;
• «Прямо к сердцу дзэна».

Литература

• Капло Ф. Об авторе // Три столпа дзэн. — Либрис, 1996. — 480 с. — ISBN 5-86568-094-3.
• Ford James Ishmael. [books.google.com/books?id=-kut6gcyTNEC&printsec=frontcover&dq=Zen+Maste+who#v=onepage&q=Philip%20Kapleau&f=false Zen Master Who?: A Guide to the People and Stories of Zen]. — Wisdom Publications, 2006. — ISBN 0-86171-509-8.
• Prebish Charles S. [books.google.com/books?id=XsHv_5VCzmMC&printsec=frontcover&dq=Luminous+passage#v=onepage&q=Philip%20Kapleau&f=false Luminous Passage: The Practice and Study of Buddhism in America]. — University of California Press, 1999. — ISBN 0-520-21697-0.
• Yasutani Hakuun. [books.google.com/books?id=oGLYAAAAMAAJ&dq=Flowers+fall&q=Kapleau#search_anchor Flowers Fall: A Commentary on Zen Master Dogen's Genjokoan]. — Shambala, 1996. — ISBN 1-57062-103-9.
• «Zen Keys» by Thich Nhat Hanh, 19-page Introduction by Kapleau (New York: Doubleday, 1974) ISBN 0-385-47561-6
• "Zen Teaching, Zen Practice, " edited by Kenneth Kraft, a festschrift honoring Kapleau (New York: Weatherhill, 2000) ISBN 86-7348-235-6

Ссылки

• Борис Орион. [www.ng.ru/printing/2006-07-05/6_veganstvo.html Есть или не есть?] — рецензия на книгу Капло «Диета милосердия»

Отрывок, характеризующий Капло, Филип

– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.