Килер, Кристин
Кристин Килер |
Кристин Килер (англ. Christine Keeler; род. 22 февраля 1942, Аксбридж[en], графство Мидлсекс[1]) — в прошлом британская модель и девушка по вызову, главное действующее лицо общенационального политического скандала, потрясшего Британию в 1963 году и получившего название «Дело Профьюмо».
Биография
Кристин Килер получила титул Маты Хари 60-х годов. Как и Мата Хари, Кристин Килер делила ложе со многими мужчинами и была обвинена в шпионаже, но в отличие от своей предшественницы не поплатилась жизнью ни за своё опрометчивое поведение, ни за предполагаемый шпионаж.
В возрасте неполных 16 лет Кристин Килер в 1957 году приехала в Лондон, спасаясь от скуки провинциального родного городка. Работая в магазине одежды в Сохо, а позже в ресторане на Бейкер-стрит, она мечтала стать манекенщицей. Продолжив карьеру в качестве «топлес»-танцовщицы в кабаре-клубе, среди клиентов которого были в основном американцы и арабы, она повстречала Стивена Уорда (англ.) — художника, крутившегося среди людей богатых и знаменитых и поставлявшего красивых девушек пожилым джентльменам[2]. Среди мужчин, которым Уорд представил свою протеже, были Джон Профьюмо, военный министр кабинета Гарольда Макмиллана, и военно-морской атташе Советского Союза в Лондоне капитан Евгений Иванов. Килер одновременно состояла в связи с обоими.
Ситуация стала достоянием общественности из-за ещё одного пылкого поклонника Кристин, выследившего её в доме Уорда. Этот ревнивец родом с Ямайки стал расстреливать дом Уорда. В ходе расследования полиция установила связи Килер. Заголовки газет пестрели обвинениями в том, что она выуживала военные секреты у Профьюмо и продавала их Иванову. Скандал вынудил Профьюмо выйти из правительства. Привлечённый к суду за сводничество Уорд покончил с собой. Килер продала свою историю газетчикам за приличные деньги.
В разгар скандала Кристин Килер согласилась на фотосессию у известного фотографа Льюиса Морли (англ.). Эти портреты получили огромную известность.
Напишите отзыв о статье "Килер, Кристин"
Примечания
- ↑ Ныне — на территории лондонского боро Хиллингдон.
- ↑ [www.inopressa.ru/article/26Jul2010/dailymail/kgb.html КГБ прослушивал постельные разговоры британского министра, чтобы украсть ядерные секреты] // Инопресса.ру. (Проверено 13 марта 2016)
Ссылки
- [archive.is/20130113152624/www.izvestia.ru/retro/article3130196/ Известия: Похождения «голого шпиона»]
- [iconicphotos.ru/politics/keeler/ Фотографии Кристин Килер]
Отрывок, характеризующий Килер, Кристин
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?