Колесов, Леонард Николаевич
| Леонард Николаевич Колесов | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
Леонард Николаевич Колесов (19 февраля 1925, Коканд, Узбекская ССР — 25 марта 1971, Владимир) — советский радиоинженер, конструктор, педагог. Один из создателей первой советской полупроводниковой микросхемы.
Биография
Родился 19 февраля 1925 года в Коканде Узбекской ССР[1]. Среднюю школу окончил в 1942 году в Ташкенте, после чего поступил на первый курс находившегося там же в эвакуации Воронежского авиационного института; обучение окончил в Ленинграде — в Институте авиационного приборостроения[1].
В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию и перешёл на преподавательскую работу в Ленинградский электротехнический институт[1].
В марте 1958 года Л. Н. Колесов назначен заведующим кафедрой Ки ПРА Таганрогского радиотехнического института. Л. Н. Колесов оказался создателем на кафедре и в ТРТИ нового научного направления — микроэлектроники, и во многом его деятельность способствовала формированию этого направления в стране.
По инициативе Л. Н. Колесова в 1958 году в ТРТИ была организована отраслевая научно-исследовательская лаборатория Ростовского совнархоза. Эта лаборатория выполняла как заказы предприятий, так и поисковые исследования, которые привели в 1961 году к созданию первой отечественной микросхемы — прототипа будущих промышленных микросхем.[2] Это событие привлекло внимание научной общественности страны, и ТРТИ был утверждён головным в системе минвуза по проблеме создания микроэлектронной аппаратуры высокой надёжности и автоматизации её производства. Сам же Л. Н. Колесов был назначен Председателем координационного совета по этой проблеме.
В начале 1969 года отошёл от руководства кафедрой и проблемной лабораторией в ТРТИ, был избран профессором Владимирского политехнического института, в связи с чем 1 июня 1970 года уволен из ТРТИ. В Владимирском политехническом институте до смерти в марте 1971 года заведовал кафедрой и организовал научную работу по микроэлектронике.
Активная деятельность Л. Н. Колесова по развитию отечественной микроэлектроники привела к тому, что в лабораториях кафедры «Конструирование и технология радиоэлектронных средств»Владимирского политехнического института с 1970 по 1975 год появилось современное по тем временам оборудование для изготовления интегральных микросхем: установки вакуумного распыления, промышленная линия фотолитографии, диффузионные печи, установки нанесения токопроводящих паст, лазерной и термокомпрессионной сварки, измерительные приборы и установки для контроля и исследования параметров полупроводниковых материаловЛНПО «Авангард»[3]. Сотрудники кафедры активно участвовали во внедрении микроэлектронных технологий на предприятиях Владимирской области и за её пределами, успешно взаимодействуя с такими головными предприятиями электронной промышленности и радиопромышленности как ВНИИ Электронстандарт, ЛНПО «Авангард», НПО «Ротор» и другими[3].
Напишите отзыв о статье "Колесов, Леонард Николаевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Механцев Е.Б. Колесов Леонард Николаевич // Таганрог. Энциклопедия. — Таганрог: Антон, 2008. — С. 401. — ISBN 978-5-88040-064-5.
- ↑ См. в частности Механцев Е.Б. Об одном полузабытом событии (к пятидесятилетию микроэлектроники), Электроника: Наука, технология, бизнес, выпуск 7, 2009 www.electronics.ru/journal/article/293
- ↑ 1 2 Крылов В. [www.russianelectronics.ru/leader-r/pechat/53015/ 40 лет вместе с российской электроникой] // Производство электроники. — 2010. — № 4.
Ссылки
- [50.tti.sfedu.ru/encikl/people/k/kolesov.htm Леонард Николаевич Колесов в «Энциклопедии ТРТИ/ТРТУ»]
Отрывок, характеризующий Колесов, Леонард Николаевич
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
