Коломиец, Стефан Владимирович

Коломиец Стефан Владимирович
Дата рождения	15 декабря 1896(1896-12-15)
Место рождения	село Шабастовка, Российская империя (ныне Монастырищенский район, Черкасская область Украины)
Дата смерти	16 июля 1970(1970-07-16) (73 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Стефан Владимирович Коломиец (1896—1970) — советский военачальник, генерал-майор (13.9.1944).

Биография

Родился 15 декабря 1896 года в селе Шабастовка Российской империи, ныне Монастырищенского района Черкасской области.

Военную службу начал в Красной армии служил с 1919 года. Участник Гражданской войны в России, Советско-финской и Великой Отечественной войн.

C марта 1939 года в звании полковника командовал 273-м стрелковым полком 104-й стрелковой дивизии 14-й армии, который с началом войны находился на кандалакшском направлении Карельского фронта. В сентябре 1941 года Мурманский обком ВКП(б) и Мурманский городской комитет обороны под председательством первого секретаря обкома генерал-майора Максима Ивановича Старостина и Военный совет 14-й армии приняли решение сформировать новое войсковое соединение для обороны Мурманска. Началось создание 186-й стрелковой дивизии из народного ополчения, которая была названа Полярной. В неё вошли более 10 тысяч ополченцев и несколько тысяч человек из истребительных батальонов Мурманска и Мурманской области. 5 сентября 1941 года первым командиром Полярной дивизии был назначен полковник Стефан Коломиец. Командовал вверенным ему подразделением по 1 июня 1942 года и был направлен на обучение.

После окончания Военной академии Генштаба в 1942 году, полковник Коломиец командовал дивизиями на других фронтах. В ноябре 1942 — июле 1943 года Стефан Владимирович командовал 374-й стрелковой дивизией 54-й армии Волховского и 8-й армии Ленинградского фронтов. В декабре 1943 — сентябре 1945 года — командир 34-й стрелковой дивизии 15-й армии на Дальнем Востоке, где окончил войну.

Со второй половины 1940-х годов — преподаватель Военной академии им. Фрунзе; с 1966 года находился в отставке. Проживал в Москве.

Умер 16 июля 1970 года в Москве.

Награды

• Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени и медалями, в числе которых «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Память

• Мемориальная доска генерал-майору Коломийцу Стефану Владимировичу - первому командиру Полярной дивизии, была установлена на здании Мурманского гарнизонного Дома офицеров в 2008 году.

Ссылки

• [pamyat-naroda.ru/commander/1751/ Коломиец Стефан Владимирович]
• [kobza.com.ua/ukrajinske-slovo-murmansk/2786-pervj-komandyr-poljarnoj-dyvyzyy.html Первый командир Полярной дивизии]
• [ke.culture.gov-murman.ru/slovnik/?ELEMENT_ID=95916 Кольская энциклопедия - Коломиец Стефан Владимирович]

Отрывок, характеризующий Коломиец, Стефан Владимирович

– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.