Колонна, Веспазиано
Поделись знанием:
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
| Веспазиано Колоннá | |
| Vespasiano Colonnà | |
 Веспазиано Колоннá | |
| Имя при рождении: |
Веспазиано Колоннá |
|---|---|
| Род деятельности: |
2-й герцог Траэтто |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Траэтто, Папская область |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Палиано, Папская область |
| Отец: |
Просперо Колоннá |
| Мать: |
Изабелла Карафа |
| Супруга: |
1-я: Беатриче Аппиани д'Арагона; |
| Дети: |
1-й брак: Изабелла Колоннá |
| Разное: |
граф Фонди, 1-й граф Чеккано, сеньор Палиано, кондотьер |
Веспазиано Колоннá (итал. Vespasiano Colonnà; 1480, Траэтто, Папская область — 13 марта 1528, Палиано, Папская область) — 2-й герцог Траэтта, граф Фонди, 1-й граф Чеккано, сеньор Палиано, кондотьер.
Биография
Веспазиано Колоннá родился между 1480 и 1490 годами в Траэтто, в Папской области. Он был сыном Просперо Колоннá, герцога Траэтта и графа Фонди, известного кондотьера и Изабеллы Карафа.
В 1498 году женился на Беатриче Аппиани д’Арагона. Весной 1525 года она умерла, и он 26 июля 1526 года женился во второй раз на Джулии Гонзага.
Вслед за отцом избрал военную карьеру и службу в армии Священной Римской империи. В 1524 году император даровал ему графство Бельджойзо в Ломбардии, но через год, получив подтверждение своих прав на графство Карпи, он отказался от графства Бельджойзо. Вместе с другими представителями рода участвовал в нападении на Рим 20 сентября 1526 года, спровоцированном конфликтом между Римским папой и членами семьи Колонна[1].
Веспазиано Колоннá умер 13 марта 1528 года в Палиано, в Папской области.
Титул
2-й герцог Траэтто, 1-й граф Чеккано, граф Фонди, сеньор Палиано, Олевано, Серроне, Дзаканти, Моруло, Аквавива, Маранола, Карпелло, Сперлонга, Монтичелли, Инола, Пастена, Санта Киджа, Капраника, Пренестина, Дженацо, Дженаццано, Джулиано, Монтекмопарти, Згургола, Неттуно, Чичильяно, Кастель Маттия, Супино, Сан Лоренцо, Сан Вито, Чеккано, Пофи, Фальватерра, Соннино и Воллекорса, генерал[2].
Потомство
Веспазиано Колоннá от Беатриче Аппиани д’Арагона имел одного ребёнка.
- Изабелла Колоннá, благородная римлянка, герцогиня Траэтто и Фонди, первым браком была замужем за Луиджи Гонзага (Радамонте), 2-м герцогом Саббьонета, овдовела; вторым браком была замужем за Филиппо де Ланной, 2-м князем Сульмоны, графом Венафро.
Напишите отзыв о статье "Колонна, Веспазиано"
Литература
- Philadelphus Mugnos. Historia della augustissima famiglia Colonna, doue si contiene l’antica sua origine, descendenza, e progressi, vite de santi, de papi, cardinali, e capitani più illustri di essa. — Venezia, 1658. — Стр. 273—274.
Ссылки
- [www.genmarenostrum.com/pagine-lettere/letterac/Colonna/colonna02.htm Золотая книга средиземноморского дворянства] (итал.)
- [www.treccani.it/enciclopedia/vespasiano-colonna_(Dizionario-Biografico) Colonna, Vespasiano. Dizionario Biografico degli Italiani di Franca Petrucci] (итал.)
Примечания
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/vespasiano-colonna_(Dizionario-Biografico) Dizionario Biografico degli Italiani di Franca Petrucci] «Imprudentemente tranquillizzatosi, il papa assottigliò a 500 uomini la guarnigione di Roma e quando il 20 settembre i Colonna, che si erano prima radunati nei dintorni di Anagni, arrivarono fulmineamente contro la città, la resistenza fu nulla. Gli invasori, capeggiati dal cardinal Pompeo, da Ascanio e da Vespasiano, si impadronirono di tre porte della città e vi penetrarono da porta S. Giovanni. Il contingente, forte di ottocento cavalli e di tremila fanti, sostò dapprima a piazza SS. Apostoli, dov’erano le case dei Colonna, poi, mentre il papa invano incitava i Romani a prendere le armi per difenderlo, al grido di „Imperio, Colonna e libertà“, si portarono a Trastevere; di lì, invano ostacolati a porta S. Spirito da Stefano Colonna, giunsero in Borgo, dove si dettero al saccheggio, devastando anche i palazzi vaticani e la basilica di S. Pietro». «Забыв о благоразумии, папа сократил до 500 человек гарнизон Рима, и 20 сентября Колонна (прим. пер. Веспазиано), собравший войско около Ананьи, молниеносно пошел на город, не оказавший ему никакого сопротивления. Нападавшие, во главе с кардиналом Помпео, Асканио и Веспазиано, захватили трое ворот города и проникли за ворота Сан Джованни. Восемьсот всадников и три тысячи пехоты расположились сначала на площади Святых Апостолов, где у семьи Колонна был дом, затем, после тщетных призывов папы к римлянам взять в руки оружие, чтобы защитить его, с криками: „Империя, Колонна и свобода“, они перешли в Трастевере, оттуда, несмотря на преграду Стефано Колонна в воротах Сан Спирито, пришли в Борго, где он (прим. пер. Веспазиано) приказал начать грабёж, уничтожив даже Ватиканский дворец и базилику Святого Петра».
- ↑ [www.genmarenostrum.com/pagine-lettere/letterac/Colonna/colonna02.htm Золотая книга средиземноморского дворянства]
Отрывок, характеризующий Колонна, Веспазиано
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
