Комиссия кнессета по вопросам государственного контроля
Поделись знанием:
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Комиссия кнессета по вопросам государственного контроля (ивр. ועדה לענייני ביקורת המדינה — Ваада́ ле-иняне́й бико́рет ха-медина́) — постоянная комиссия кнессета, занимающаяся контролём деятельности государства.
Информация о комиссии
На данной комиссии обсуждаются отчёты государственного контролёра Израиля, полномочия контролёров и их статус. Комиссия была создана в 1974 году, во время каденции кнессета 8-го созыва, первым председателем стал Йоханан Бадер.
Председатель комиссии: Рони Бар-Он. Члены комиссии (на 22 февраля 2012 года): Офир Акунис, Ури Ариэль, Эйнат Вильф, Амнон Коэн, Ралеб Маджадле, Анастасия Михаэли, Ури Орбах, Марина Солодкина, Роберт Тивьяев, Ципи Хотовели и Кармель Шама.
Председатели комиссии
- Йоханан Бадер (кнессет 8-го созыва)
- Йосеф Тамир (кнессет 8-го созыва)
- Шмуэль Толедано (кнессет 9-го созыва)
- Авраам Кац-Оз (кнессет 9-го созыва и кнессет 10-го созыва)
- Давид Либаи (11, 12, 13 созывы)
- Дан Тихон (кнессет 13-го созыва)
- Давид Маген (кнессет 13-го созыва)
- Йоси Кац (кнессет 14-го созыва)
- Ран Коэн (кнессет 14-го созыва)
- Ран Коэн (кнессет 15-го созыва)
- Узи Ландау (кнессет 15-го созыва)
- Амнон Рубинштейн (кнессет 15-го созыва)
- Амнон Коэн (кнессет 16-го созыва)
- Мали Полищук-Блох (кнессет 16-го созыва)
- Юрий Штерн (кнессет 16-го созыва)
- Звулун Орлев (кнессет 17-го созыва)
- Михаэль Эйтан (кнессет 17-го созыва)
- Юрий Штерн (кнессет 17-го созыва)
- Эстерина Тратман (кнессет 17-го созыва)
- Йоэль Хасон (кнессет 18-го созыва)
- Рони Бар-Он (кнессет 18-го созыва)
Напишите отзыв о статье "Комиссия кнессета по вопросам государственного контроля"
Ссылки
- [www.knesset.gov.il/committees/heb/vaada.asp?vaada=10 Информация о комиссии на сайте кнессета] (иврит) [www.knesset.gov.il/committees/ru/committee_ru.asp?c_id=10 (рус.)]
- [www.knesset.gov.il/committees/heb/CommitteeHistoryByCommittee.asp?com=10 История комиссии на сайте кнессета (иврит)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Комиссия кнессета по вопросам государственного контроля
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
