Финансовая комиссия кнессета
Поделись знанием:
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Финансовая комиссия кнессета (ивр. ועדת הכספים — Ваадат ха-ксафим) — постоянная комиссия кнессета, занимающаяся вопросами государственного бюджета.
Информация о комиссии
Согласно информации, размещённой на сайте кнессета, данная комиссия занимается вопросами государственного бюджета, налогообложения, таможенными сборы и налоги; вопросами иностранной валюты; банковским делом и банкнотами; доходами и расходами Израиля.
Комиссия была создана в 1949 году, во время каденции кнессета 1-го созыва, первым её председателем стал Давид Цви Пинкас. Нынешний председатель комиссии — Гафни Моше. Состав комиссии (на 22 февраля 2012 года): Рухама Авраам, Давид Азулай, Ури Ариэль, Ицхак Вакнин, Маджали Вахаби, Эйнат Вильф, Захава Гальон, Хаим Кац, Фаина Киршенбаум, Ралеб Маджадла, Звулун Орлев, Мири Регев, Цион Пиньан, Лия Шемтов и Талеб Эльсана.
Председатели комиссии
- Давид Цви Пинкас (кнессет 1-го созыва, кнессет 2-го созыва)
- Исраэль Гури (кнессет 2-го созыва, кнессет 3-го созыва, кнессет 4-го созыва и кнессет 5-го созыва)
- Исраэль Каргман (кнессет 6-го созыва)
- Йосеф Кремерман (кнессет 6-го созыва)
- Исраэль Каргман (кнессет 7-го созыва)
- Шломо Лоринц (кнессет 8-го созыва)
- Исраэль Каргман (кнессет 8-го созыва)
- Шломо Лоринц (кнессет 9-го созыва, кнессет 10-го созыва)
- Авраам Йосеф Шапира (кнессет 11-го созыва)
- Михаэль Хариш (кнессет 12-го созыва)
- Моше-Зеэв Фельдман (кнессет 12-го созыва)
- Авраам-Бейга Шохат (кнессет 12-го созыва)
- Гедалия Галь (кнессет 13-го созыва)
- Авраам Равиц (кнессет 14-го созыва)
- Эли Гольдшмидт (кнессет 15-го созыва)
- Яаков Лицман (кнессет 15-го созыва)
- Шалом Симхон (кнессет 15-го созыва)
- Авраам Гиршзон (кнессет 16-го созыва)
- Яаков Лицман (кнессет 16-го созыва)
- Авишай Браверман (кнессет 17-го созыва)
- Яаков Лицман (кнессет 17-го созыва)
- Стас Мисежников (кнессет 17-го созыва)
- Моше Гафни (кнессет 18-го созыва)
Напишите отзыв о статье "Финансовая комиссия кнессета"
Ссылки
- [www.knesset.gov.il/committees/heb/vaada.asp?vaada=2 Информация о комиссии на сайте кнессета] (иврит) [www.knesset.gov.il/committees/ru/committee_ru.asp?c_id=2 (рус.)]
- [www.knesset.gov.il/committees/heb/CommitteeHistoryByCommittee.asp?com=2 История комиссии на сайте кнессета (иврит)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Финансовая комиссия кнессета
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
