Конфалоньери, Федерико
Федери́ко Конфалонье́ри (итал. Federico Confalonieri de Candia; 6 октября 1785, Милан, Австрия, — 10 декабря 1846, Хоспенталь, Швейцария) — ломбардский патриот, один из борцов за освобождение Италии.
Когда австрийцы вновь заняли Северную Италию, Конфалоньери стал одним из непримиримейших противников иноземного господства. Чтобы подготовить страну к борьбе, Конфалоньери заботился о поднятии народного образования и промышленности, устраивал народные школы взаимного обучения, вводил прядильные и ткацкие машины, построил первый пароход в Италии.
Являясь главой ломбардского тайного общества «Союзников», Конфалоньери активно поддерживал отношения с южноитальянскими карбонариями. Когда революционные движения в Неаполе и Пьемонте 1820—1821 провалились, Конфалоньери был арестован и приговорён к смертной казни, замененной пожизненным заключением. 15 лет тюремного заключения разрушили здоровье и энергию Конфалоньери.
Напишите отзыв о статье "Конфалоньери, Федерико"
Ссылки
|
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Италии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Конфалоньери, Федерико
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
