Королёв, Филипп Николаевич
Поделись знанием:
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
| Филипп Николаевич Королёв | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
Филипп Николаевич Королёв (1818[1] или 1821[2][3] — 1894) — русский общественный деятель и педагог.
Содержание
Биография
Сын войскового обывателя. Получил образование в Харьковской губернской гимназии. После её окончания в 1837 году, поступил на математическое отделение философского факультета Харьковского университета, где он и окончил курс в 1841 году со степенью кандидата.
В том же году был определён учителем математики во 2-ю Харьковскую гимназию и преподавал в ней до защиты диссертации в 1846[1] (или 1854[2]) году. Вслед за получением степени магистра математических наук, он был назначен адъюнкт-профессором в Горыгорецкий земледельческий институт. Там он читал лекции практической механики и строительного искусства.
В 1858 году он переехал в Москву и занял должность директора Сиротского дома, а вскоре преподавателя и инспектора классов Московского ремесленного учебного заведения, в котором на основанной в 1868 году кафедре механики он читал лекции по общей механике, математике и строительному искусству.
29 декабря 1864 года Ф. Н. Королёв был назначен директором 2-й Московской гимназии. В 1869 году он принял заведование первыми в Москве Высшими женскими курсами (Лубянскими), открывшимися в здании гимназии, где он был директором.
26 января 1870 года Высочайшим указом он назначен директором Петровской земледельческой и лесной академии. В этой должности он состоял до 1876 года, когда был назначен членом Совета Министерства государственных имуществ и, вскоре избран председателем технического отделения Вольного экономического общества и в течение 15 лет возглавлял его.
В родном селе, в Харьковской губернии, на собственные средства им была устроена школа.
Много писал, особенно по земледельческой механике, в разных специальных журналах. Отдельно были напечатаны: «Молотилки, веялки, зерночистилки, сортировки и двигатели молотилок» (1864), «Льноводство. Руководство к льновозделыванию, получению льняного волокна и сельскохозяйственной его обработке» (1893), «Огнестойкие здания». Ф. Н. Королёв был сотрудником 82-томного «Энциклопедического Словаря» Брокгауз-Ефрона.
Библиография
- Сельское строительное искусство / Написал Ф. Н. Королев. Вып. 1-2 Санкт-Петербург : тип. М. М. Стасюлевича, 1887—1888
- Отчет по Отделу машин и орудий Всероссийской сельскохозяйственной выставки в Москве 1864 года, составленный председателем Комиссии экспертов Ф. Королевым : [В прил.: Журналы Комиссии экспертов по испытанию машин и орудий]. — Москва: тип. Грачева, 1871
- О способах постройки в селах и деревнях зданий, менее подверженных пожарам / Сообщ. Ф. Н. Королева в собрании II Отд. И. В.Э. о-ва. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», [1879]
- Руководство к возведению в селах огнестойких зданий. — Санкт-Петербург: Имп. Вольн. экон. о-во, 1880
- О пахальных орудиях; О молотилках; О сушении хлеба в зерносушилках. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», 1881
- Пробные посевы льна, сделанные в 1881 году : Сообщ. Ф. Н. Королева в заседании I Отд-ния И. В. Э. о-ва 10 дек. 1881 г. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», [1882]
- Замечания на отчет К. К. Вебера «О льноводстве в Тверской губернии» / [Ф. Королев]. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», [1882]
- Первая Ржевская сельскохозяйственная выставка и местное сельское хозяйство по данным этой выставки : (Докл. Имп. Вольн. экон. о-ву — 24 марта 1883 г.). — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», 1883
- Пятивальная льномялка: [Описание устройства и работы]. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Общественная польза», [1883]
- Земледельческие орудия и машины, необходимые для малого хозяйства / [Соч.] Ф. Н. Королева [Санкт-Петербург] : тип. М-ва вн. дел, [1883]
- Меры к развитию и поднятию сельскохозяйственного винокурения, принятые в собраниях членов Императорского Вольного экономического общества и винозаводчиков. — Санкт-Петербург: тип. т-ва «Обществ. польза», 1883
- Льноводство : Руководство к льновозделыванию, получению льняного волокна и с.-х. его обработке. — Санкт-Петербург: Вольн. экон. о-во, 1885
- Гончарное производство : Окончат. подготовка глины и формование глиняных изделий / Сост. Ф. Королев. — Санкт-Петербург: тип. М-ва вн. дел, 1890
- Льноводство : Руководство к льновозделыванию, получению льняного волокна и с.-х. его обработке / Написал Ф. Н. Королев Санкт-Петербург : тип. М. М. Стасюлевича, 1893
- Подготовление глины для гончарных изделий и гончарня для малого производства. — Санкт-Петербург: тип. М-ва вн. дел, 1893
- Полива и глазурь на глиняной посуде. — Санкт-Петербург: тип. М-ва вн. дел, [1893]
Напишите отзыв о статье "Королёв, Филипп Николаевич"
Примечания
Источники
- Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Естественные и технические науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. — С. 126—127. — 294 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
- Языков Д. Д. [web.archive.org/web/20140319233607/ruslit.com.ua/russian_classic/yazyikov_dd/materialyi_dlya_obzora_jizni_i_sochineniy_russkih_pisateley_i_pisatelnits.16780/?page=15 Материалы для «Обзора жизни и сочинений русских писателей и писательниц»].
- Королев, Филипп Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Биографический словарь бывших питомцев Первой Харьковской гимназии за истекшее столетие с 1805 по 1905 год / Сост. Н. А. Чеканов. — Харьков: «Русская типо-лит.»: 1905. — VIII, 441 с.; 26 см.
Отрывок, характеризующий Королёв, Филипп Николаевич
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
