Корпорация «ЭЛАР»

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Корпорация ЭЛАР
Основание	1992 год
Расположение	Россия Россия: Москва (штаб-квартира)
Ключевые фигуры	Сергей Баландюк (президент)
Отрасль	архивное дело, электронный документооборот
Оборот	▲ 2 млрд руб. (2012 год)
Число сотрудников	более 7000
Сайт	[www.elar.ru www.elar.ru]

К:Компании, основанные в 1992 году

Корпорация «ЭЛАР» – российская ИТ-компания, сформировавшая в России рынок оцифровки и занимающая на этом рынке ключевые позиции. Компания также специализируется на производстве профессиональной техники для создания электронных информационных ресурсов, на разработке и внедрении различных информационных систем.

История и проекты

Корпорация ЭЛАР была основана в 1992 году, и в первые годы своего существования специализировалась на продаже оргтехники.

В 1995 году для Министерства культуры РФ компания начала работать над ИТ-инструментарием по автоматизации работы с библиотечными каталогами. В результате создана технология ретроконверсии (перевод информации, хранящейся на бумажных носителях, в цифровой вид с созданием баз данных), которая была применена для оцифровки генерального алфавитного каталога Российской государственной библиотеки и других библиотечных учреждений.

В 1998 году в России впервые реализуется проект по конверсии исторических документов для решения конкретной прикладной задачи – поиска информации об исторической личности. По заказу шведского правительства совместно с Посольством Швеции в России и Немецким Красным Крестом корпорация ЭЛАР ведет работы по оцифровке документов для установления судьбы Рауля Валленберга.

За этим проектом последовали работы по заказу библиотеки Конгресса США (1998 г.) в рамках проекта «Встречи на границах», а также обработка картотеки Центрального архива ФСБ по заказу ФСБ России и Немецкого красного креста (1999 г.).

В 2001 году ЭЛАР на конференции ВНИИДАД впервые вводит в российском отраслевом сообществе понятие «Электронный архив» и представляет соответствующие проекты. Компания переходит в активную фазу своего развития – к комплексным решениям по оцифровке, залповому вводу ретрофонда и хранению.

С 2003 года корпорация становится крупнейшим в России предприятием по созданию электронных информационных ресурсов и внедрению электронных архивов.

В это время завершен первый этап проекта «Создание электронного архива Администрации Президента РФ и прикладных систем».

В 2003 году корпорация начинает заниматься производством и поставкой на российский рынок сканирующего оборудования под собственной маркой «[www.planscan.ru/ ПланСкан]». В последующие годы компания разрабатывает сканирующую технику под задачи конкретных заказчиков. В 2009 году при поддержке Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере и французской компании I2S ЭЛАР создает комплекс высококачественного сканирования ПауэрСкан-2А0 для оцифровки крупноформатных картин в Государственном Эрмитаже. Впоследствии этот сканер был пущен в массовое производство и теперь применяется, в том числе в Лувре и Национальной библиотеке Конгресса США. В 2013 году в рамках проекта оцифровки фонда 350 «Ревизские сказки и исповедальные ведомости» Российского государственного архива древних актов создан сканер, способный обрабатывать ветхие оригиналы высотой до 50 см и весом до 50 кг.

Помимо разработки оборудования для сканирования компания разрабатывает программное обеспечение для управления информацией под задачи заказчиков: программный комплекс «Автоматизированная информационная система «Фонд-М», программный комплекс «Центр подготовки данных ФГУ ФИПС» («ЦПД») и др.

С 2004 г. по 2007 г. ЭЛАР осуществляет оцифровку микрофишей фонда МАГАТЭ. В электронный вид специалистами корпорации переведены свыше 4 млн страниц научно-технической документации международной организации.

В 2005 году завершен проект по переводу в электронный вид бумажного фонда дел скважин компании «[www.rosneft.ru/Upstream/ProductionAndDevelopment/western_siberia/samoltorneft/ Самотлорнефтегаз]».

В 2006 году создан электронный архив Центральной избирательной комиссии, содержащий 250 000 документов, и интегрированный в документооборот ЦИК.

В 2006 году оцифрованы оперативно-справочные картотеки МВД. Для реализации проекта разработана технология деперсонализации (нарезка отсканированных изображений на фрагменты, чтобы каждый оператор ввода видел и индексировал только определенный массив), которая впоследствии стала применяться для оцифровки всех документов, содержащих конфиденциальную информацию и персональные данные.

В 2006 году компания перестраивает производственные процессы для реализации первого масштабного государственного ИТ-проекта – Объединенного банка данных «Мемориал» (ОБД). Формируется новая система подбора персонала, которая позволяет наращивать штат надомных операторов индексирования до 6000 человек за 1-2 месяца; в собственной учетной системе проводить их обучение, автоматически распределять нагрузку, контролировать работы, вести учет рабочего времени и т.п. ЭЛАР создает и вводит в ОБД 16,86 млн цифровых копий документов о безвозвратных потерях периода Великой Отечественной войны из 47,8 тыс. архивных дел ЦА МО РФ, ЦВМА, РГВА, ГА РФ, региональных архивов Росархива, районных военкоматов и 45,3 тыс. паспортов воинских захоронений Российской Федерации и за ее пределами. Дополнительно в ОБД загружено более 1000 томов Книги Памяти.

В 2007 году корпорация начинает реализацию проектов в крупных холдингах с территориально-распределенной структурой: электронный архив Сибирской угольно-энергетической компании, электронный архив Администрации ОАО «Газпром» и др.

В 2009 году корпорация переводит в электронный вид документацию, уцелевшую после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, развернув участок сканирования в экстремальных условиях.

В 2009 году ЭЛАР реализуется проект, остающийся уникальным по настоящее время - объединенную систему данных о населении «Поколения Пермского края». Проект стал частью программы дополнительных мер по снижению напряженности на рынке труда в регионе.

В 2010-2012 году корпорация ЭЛАР создает общедоступный банк документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне». Введены 12,67 млн записей по награждению орденами и медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», а также информация из 22 млн карточек учетной наградной картотеки и картотеки награждения орденами Отечественной войны I и II степени к 40-летию Победы.

В 2011 году создан электронный архив ЗАГС Самарской области.

С 2012 года в Государственном Эрмитаже корпорация ЭЛАР реализует проект по оцифровке экспонатов, и в настоящее время в электронный вид переведено более 1 200 000 экспонатов.

В 2013 году корпорация выполняет проект по оцифровке фонда №350 «Ландратские книги и ревизские сказки» Российского государственного архива древних актов.

В 2013 году полностью оцифрованы документы ЗАГС Калининградской области, создана информационно-поисковая система по данным Агентства ЗАГС региона.

В 2014 году корпорация ЭЛАР перевела в электронный вид проектно-сметную документацию ЗАО «ВТБ-Девелопмент».

Благодаря развитию технологий распознавания и автоматического индексирования, большая часть рынка оцифровки перешла в разряд комплексных решений по автоматизации ввода документов, хранения и автоматизации бизнес-процессов.

В 2015 году внедрены электронные архивы в группе компаний «ФосАгро», «КОМОС ГРУПП» и др.; в Объединенной металлургической компании завершены работы по централизации электронного архива в рамках концепции общего центра обслуживания.

В 2015 году ЭЛАР по заказу Министерства обороны РФ создан крупнейший интернет-портал документов о Второй мировой войне – [pamyatnaroda.mil.ru/ Память-народа.рф].

В 2015 году корпорация реализовала проект Национальная электронная библиотека по заказу Министерства культуры РФ.

В 2015 году ЭЛАР оцифровывает документы на земельные участки Крыма для внесения в Единый государственный реестр объектов недвижимости.

В 2016 году Следственный комитет России возбудил уголовное дело против генерального директора АО «Электронный архив» по факту мошенничества и причинения более чем 16-миллионного ущерба бюджету города Севастополя. Было установлено, что в 2015 году компания «Электронный архив» и департамент по имущественным и земельным отношениям Севастополя заключили контракт на оказание услуг по переносу сведений об объектах недвижимости города в государственный кадастр. Проверка показала, что фирма «Электронный архив» выполнила задание менее чем на 55 процентов. Однако, по сведениям прокуратуры, генеральный директор компании умышленно указал в актах приёма-сдачи выполненных работ заведомо ложные данные об оказанных в полном объёме услугах.

Структура

Центральный офис компании, крупнейшая производственная площадка, проектный центр, центр разработки программного обеспечения и оборудования находятся в Москве. Корпорация имеет региональные представительства в городах Симферополь, Владивосток, Казань, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Астана (Казахстан), а также производственные площадки в Перми, Екатеринбурге, Твери и Самаре.

Президент корпорации – Сергей Баландюк.

Вице-президент по производству – Александр Ефимов.

Вице-президент по маркетингу – Дмитрий Щербачев.

Ссылки

• [www.elar.ru Официальный сайт]
• [www.youtube.com/user/eELARe Канал на YouTube]

Отрывок, характеризующий Корпорация «ЭЛАР»

Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая: