Корюковская трагедия

Корюковская трагедия — массовое убийство мирного населения посёлка Корюковка Черниговской области, совершённое 1—2 марта 1943 года отрядами СС, украинской вспомогательной полицией и солдатами венгерской 105-й легкой дивизии генерал-лейтенанта Алдя-Папа Золтана Йогана. В результате карательной акции погибло около 6700 человек, что в несколько раз больше известных массовых убийств в белорусской Хатыни, чешском Лидице и французском Орадуре и делает её самой масштабной во Второй мировой войне.

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Партизанская акция по освобождению заложников-смертников

В окрестностях оккупированной Корюковки с сентября 1941 года зародилось организованное партизанское движение, которое возглавил Алексей Фёдоров, будущий командир Черниговско-Волынского партизанского соединения, дважды Герой Советского Союза. Население городка поддерживало активную связь с партизанским движением. В феврале 1943 года партизаны Фёдорова вернулись на Черниговщину с Брянщины и разместились в лесах на Каменском хуторе. В ответ на сбор продуктов по сёлам, оккупанты сожгли ряд населённых пунктов и арестовали членов семей партизан. Десятки женщин и детей ожидали казни. В отсутствие Фёдорова, который пребывал в Москве, командир взвода Феодосий Ступак решил освободить заложников, в числе которых были двое его сыновей 12 и 13 лет, которые после расстрела матери также ожидали смерти. В ночь на 27 февраля партизаны разгромили гарнизон Корюковки, который состоял главным образом из венгерских солдат. Было освобождено 97 заложников, совершены диверсии на железнодорожной станции, подорваны мастерские, склад горючего.

Карательная акция

Утром 1 марта карательный отряд окружил деревню и принялся истреблять мирное население. Под предлогом проверки документов людей сгоняли в клубы, школы и церкви, после чего партиями по 50—100 человек расстреливали, невзирая на пол и возраст. 2 марта забитые трупами дома начали поджигать, но убийства продолжались. Каратели прочёсывали деревню, хватали людей и живьём бросали в горящие избы. К концу дня 2 марта Корюковка почти полностью сгорела.

Уцелевшие корюковчане спрятались или бежали в лес. Часть из них, в основном пожилые люди, через несколько дней вернулись. Но 9 марта каратели снова появились. Старых выгнали из домов, завели в сарай, облили керосином и сожгли. Людей затолкали на заводе в печь для обжига кирпича и подожгли. Как показало расследование и экспертизы областной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Корюковке, за два дня оккупанты и их помощники-полицаи зверски уничтожили по меньшей мере 6700 человек, причём 5612 тел остались неопознанными.

Судмедэксперты установили, что смерть была причинена «путём расстрела из автомата, расстрела из станкового пулемёта, физического насилия тупым оружием с раздроблением костей черепа и позвоночного столба в шейной области, сжиганием живых людей». Из 1300 зданий уцелело десять.

Согласно официальным данным, в начале 1943 года соединения первого секретаря Черниговского обкома КП(б), Героя Советского Союза А. Фёдорова насчитывало 12 отрядов общей численностью 5,5 тысяч бойцов, большинство из них базировалась неподалёку от Корюковки, в соседних сёлах.

Черниговские историки С. Павленко и С. Бутко считают, что партизаны могли спасти хотя бы часть жителей Корюковки от смерти, однако умышленно не сделали этого. По расчётам историков, количество гитлеровцев, командированных на «акцию возмездия», составляло примерно 300—500 человек. «Не было команды. Мы только наблюдали», — говорил после войны один из партизан^{[неавторитетный источник? 3166 дней]}.

Исполнители

По данным архивов ФСБ

Согласно данным Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ФСБ РФ) переданным 28 декабря 2012 года Украинскому институту национальной памяти (УИНП) начальником Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ Василием Христофоровым и опубликованным заместителем директора по научным вопросам УИНП Дмитрием Веденеевым, массовые расстрелы мирного населения, уничтожение населённых пунктов Черниговщины, другие военные преступления и бесчинства на территории области с октября 1942 года по сентябрь 1943 года производили военнослужащие венгерской 105-й лёгкой дивизии из состава Восточной оккупационной группы войск по указаниям командующего группой генерал-лейтенанта Алдя-Папа Золтана Йогана, 1895 года рождения, уроженца Будапешта. Карательная акция в Крюковке была произведена по приказу начальника штаба 399-й главной полевой комендатуры Баера Бруно Франца, 1888 года рождения, родом из немецкого города Касселя.

Ссылки

• Сидоренко Е. [www.bbc.co.uk/ukrainian/ukraine_in_russian/2013/03/130302_ru_s_korukivka_history.shtml 70 лет Корюковской трагедии: убийство тысяч невинных людей]. Би-би-си Украина (2 марта 2013). Проверено 4 марта 2013. [www.webcitation.org/6FLCwqU3P Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].

Отрывок, характеризующий Корюковская трагедия

Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.