Кример, Ростислав Олегович

Ростислав Олегович Кример
Дата рождения	25 апреля 1980(1980-04-25) (44 года)
Место рождения	Брест, Белорусская ССР, СССР
Страна	СССР СССР Белоруссия Белоруссия
Профессии	пианист
Инструменты	фортепиано

Ростислав Олегович Кример (род. 25 апреля 1980 года, Брест, Белорусская ССР) — белорусский пианист, художественный руководитель Международного фестиваля Юрия Башмета.

Биография

Ростислав Кример родился в семье музыкантов и начал обучаться игре на фортепиано в возрасте 5 лет. С 1993 г., после окончания музыкальной школы в Бресте, учился в Государственном колледже при Минской консерватории. В 1997—1999 гг. учился в Академии имени Сибелиуса в Хельсинки. Окончил Высшую школу музыки в Кёльне (класс проф. В. Лобанова, ученика Г. Нейгауза и Л. Наумова) и аспирантуру Королевской академии музыки в Лондоне с отличием, а также присуждением титула Дипломант Королевской академии музыки (Dip.RAM).

В 2006 году Ростислав Кример дебютировал с сольным концертом в Лондонском Кадоган-Холле и по словам великобританского журнала «Музыкальное мнение» («Musical Opinion Magazine»), ошеломил своим выступлением лондонскую публику. Кример давал концерты сольно и с оркестром в лучших залах мира — Большом зале консерватории и Концертном зале им. П. И. Чайковского в Москве, Берлинской филармонии, [www.cadoganhall.com Кадоган-Холле] и St.Martin-in-the-Fields в Лондоне, [www.sallecortot.com Зале Корто] в Париже, Бетховенхалле в Бонне, Шлосс Мирабель в Зальцбурге, Театре Коммунале во Флоренции, Большом зале Дворца Республики и филармонии в Минске.

Р. Кример выступает в дуэте с легендарным австрийским пианистом Паулем Бадурой-Шкодой, а также с такими известными музыкантами, как Юрий Башмет, Гидон Кремер, Максим Венгеров, Виктор Третьяков, Сергей Крылов, Марио Брунелло, Николас Альтштадт, Алексей Огринчук, Димут Поппен, Алексей Любимов, Василий Лобанов, Андрес Мустонен, Антонелло Манакорда, Дора Шварцберг; с камерными ансамблями «Солисты Москвы» и «Кремерата Балтика», Государственным симфоническим оркестром «Новая Россия», Литовским камерным оркестром, Камерным оркестром Г. Малера, Симфоническим оркестром «Филармония Наций», Йоханнесбургским филармоническим оркестром и многими другими.

Ростислав Кример принимал участие в самых известных фестивалях, таких как Aix-en-Provence во Франции, фестиваль под руководством Гидона Кремера в Локенхаузе, фестиваль Бетховена в Бонне, Вилла Медичи в Риме, Зимний Международный фестиваль под руководством Юрия Башмета в Сочи, Эмила Романья в Италии, Дельфтский фестиваль в Голландии, фестиваль Любляны в Словении, «Звезды фортепиано» в Латвии и многих других.

С 2011 года Ростислав Кример ежегодно участвует в фестивале и преподает в Детской академии стран СНГ в Самаре, а также дает мастер-классы в средних и высших учебных заведениях в разных городах России в рамках образовательной программы Юрия Башмета.

Участвовал в премьерах:

• 2005, Рим — «Blue Girl with Red Wagon» Бруно Мантовани совместно с Димут Поппен, Антонелло Манакорда, Григорием Ассом и Цви Орлянским
• 2010, Локенхауз — «Canticle of the Sun» Софии Губайдулиной совместно с Гидоном Кремером, Камерным ансамблем «Кремерата Балтика», Николасом Альтштадтом, Андреем Пушкаревым и хором «Камар». В 2012 году компанией ECM издан диск этого концертного исполнения.
• 2013 — «Ars Aeterna» для фортепиано Валерия Воронова, посвященного Ростиславу Кримеру, на фестивале Эмила Романья в Италии

В феврале 2014 г. Р. Кример выступил в Сочи в концерте «Звезды XXI века» в рамках Зимнего Международного фестиваля искусств (культурная программа Олимпиады в Сочи).

В июне того же года вышел диск с совместным исполнением концерта В. А. Моцарта для двух фортепиано с оркестром Ростиславом Кримером и Паулем Бадурой-Шкодой (Дирижёр — Андрес Мустонен).

В 2015 году Ростислав Кример создал камерный оркестр East-West Chamber Orchestra, в который вошли лучшие музыканты из Восточной и Западной Европы (Беларусь, Германия, Литва, Россия и др.), лауреаты престижных международных конкурсов, солисты и концертмейстеры ведущих коллективов, а также стал его главным дирижером и художественным руководителем. Презентация коллектива состоялась на юбилейном 10-м Международном фестивале Юрия Башмета исполнением концерта Моцарта для двух фортепиано с оркестром Ростиславом Кримером и Паулем Бадурой-Шкодой, а также симфонии № 40 K.550.

Фестиваль Ю. Башмета

В 2006 году Ростислав Кример основал Международный фестиваль Юрия Башмета и является его художественным руководителем.

Фестиваль под руководством Ростислава Кримера триумфально проходит в лучших залах Беларуси, а также в России и Германии. На него ежегодно приезжают самые известные артисты современности, оркестры, молодые таланты из разных стран мира, а также приглашаются выдающиеся композиторы, такие как Кшиштоф Пендерецкий, София Губайдулина, Гия Канчели и другие. С 2009 года в рамках фестиваля проходит также и Молодёжная музыкальная академия стран СНГ.

Награды и признание

• Почетная грамота Совета Министров Республики Беларусь за плодотворную творческую и культурную деятельность, значительный вклад в развитие культуры и искусства, международного сотрудничества в области культуры (2013)
• награда фонда Майры Хесс, Лондон (2006)
• Дипломант Королевской академии музыки г. Лондона (Dip.RAM)
• лауреат и обладатель премии Зары Джексон (за лучшее исполнение произведений Ф. Шопена) 10-го Международного конкурса пианистов Университета Южной Африки (UNISA International Music Competition) (2004).
• приз «Открытие года» на Международном фестивале им. Е. Малинина /Германия/ (2002)
• премия епископа Морисона Шотландского Международного конкурса пианистов (Scottish International Piano Competition) (Глазго, 2001)
• лауреат 1-й премии Международного конкурса пианистов им. Н. Рубинштейна (Париж, 1999)
• стипендия Президента Белоруссии (1998)
• лауреат 3-й премии Международного конкурса молодых пианистов Шопена (Польша, Шафарня 1996)
• премия Международного конкурса пианистов им. И. Цветаевой (Белоруссия, 1994) — за лучшую интерпретацию современного произведения

Ссылки

• Международный фестиваль Юрия Башмета
• Вайткун А. [news.tut.by/culture/147633.html Ростислав Кример: «Я богатый человек, потому что могу быть откровенным в творчестве и в жизни…»] (рус.). Тут Бай Медиа (16 сентября 2009). Проверено 23 марта 2014.
• [www.belarus.by/ru/about-belarus/culture/yuri-bashmet-international-musical-festival-in-minsk Официальный сайт Республики Беларусь]

Отрывок, характеризующий Кример, Ростислав Олегович

Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.