Курбанов, Вагиф Бахтияр оглы
| Вагиф Курбанов | |
| азерб. Vaqif Qurbanov | |
 Выпускник Борисоглебского училища лётчиков | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
В районе Аскерана |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Вагиф Бахтияр оглы Курбанов (азерб. Vaqif Bəxtiyar oğlu Qurbanov; 1967 — 13 июня 1992) — азербайджанский лётчик, практически в единственном числе представлявший реактивную авиацию Азербайджана на начальном этапе Карабахской войны.
Биография
Вагиф Курбанов родился в 1967 году в Баку. После окончания средней школы поступил в Борисоглебское училище лётчиков. После окончания училища служил в Советской Армии, где получил звание старшего лейтенанта. Службу начал проходить в 80-м авиационном полку в Ситалчае (Хызынский район)[1].
Уже после того, как началась Карабахская война, Курбанов 8 апреля 1992 года угнал с аэродрома Ситалчай, где базировался 80-й отдельный штурмовой авиаполк, штурмовик Су-25. При помощи двоих соотечественников, техника лейтенанта Мамедова и авиамеханика прапорщика Кулиева, пилот подготовил штурмовик к полёту и перелетел на гражданский аэродром Евлах. Министерство обороны России отдало приказ уничтожить самолёт-дезертир, в связи с чем на авиабазе в Вазиани в боевой готовности для перехвата находилась пара МиГ-23. Спустя месяц, 8 мая, он стал совершать регулярные вылеты в зону боевых действий в Карабах[2].
За два дня налетов 8-9 мая совершенных Курбановым на Степанакерт и близлежащие села армянское население потеряло 30 человек убитыми и 120 ранеными. От ударов страдал жилой сектор и мирное население, в то время как армянские подразделения потерь практически не несли.[2]
9 мая 1992 года Вагиф Курбанов атаковал армянский пассажирский самолет Як-40[2], вывозивший раненых из Степанакерта в Ереван. Самолет совершил экстренную посадку в Сисиане. Все пассажиры были благополучно эвакуированы, а самолет полностью сгорел.
Несмотря на то, что Су-25 отлично приспособлен для огневой поддержки войск, Курбанов занимался исключительно бомбардировкой армянских городов и сел. Командир 80-го отдельного штурмового авиаполка, где служил Курбанов, охарактеризовал его профессиональные навыки, как весьма посредственные. В основном, при налетах Курбанов использовал авиабомбы[2].
10 мая обстрелу подверглись сёла Гаров и Красни. 11 мая целью Курбанова был город Мартуни. 12 мая Су-25 бомбил сёла Шош и Храморт в Аскеранском районе, а также Вериншен и Ай Парис. После того, как 18 мая армянские силы взяли штурмом Лачин, прорвав тем самым блокаду и создав так называемый «Лачинский коридор», соединивший Армению и Нагорный Карабах, участились удары азербайджанской авиации по городам и селам Карабаха. В этот день Су-25 четырежды бомбил город Мартуни. Действия Курбанова поддержали и вертолетчики[2].
13 июня 1992 года его самолёт был сбит армянскими военными в районе Аскерана, а сам Вагиф погиб.
Несмотря на то, что Михаил Жирохов приводит сведение о том, что Вагиф Курбанов указом президента Азербайджанской Республики был удостоен высшей азербайджанской награды — звания Национальный герой Азербайджана (номер указа и дата при этом не приводятся), журналист AzTV Асаф Кулиев опровергает эту информацию, утверждая что этого звания Курбанов удостоен не был[3].
Примечание
- ↑ Elnur Eltürk. [veteninfo.az/siyaset/8791.html Sovet ordusundan hərbi təyyarə qaçıran - Vaqif Qurbanov] (азерб.)
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.airwar.ru/history/locwar/xussr/karabah/karabah.html Авиация в Армяно-Азербайджанском конфликте]
- ↑ [www.qafqazinfo.az/news.php?id=9472 Dörd il geri qalan Az.TV ] (азерб.)
Напишите отзыв о статье "Курбанов, Вагиф Бахтияр оглы"
Отрывок, характеризующий Курбанов, Вагиф Бахтияр оглы
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
