Курджалийство

Курджалийство (болг. Кърджалийство; также кирджалийство) — период в истории Османской Болгарии, когда с концa ХVIII до середины ХIХ веков, страна оказалась фактически ввергнута в состояние анархии. В это время в регионе расправы над мирным, преимущественно безоружным христианским населением (христианам законы шариата запрещали иметь оружие и ездить верхом) безнаказанно чинили группы турецко-мусульманских разбойников и бандитов, в основной своей массе бывших военных Османской империи, которая, всилу своего упадка и постоянных проигрышей в войнах с Российской империей, не могла их больше содержать. В результате, отставные военные начали терроризировать мирное болгарское население Румелии, а также других областей Балканского полуострова: Молдавии, Валахии, Буджака, Сербии, Фессалии, Эпира. Своё название период получил от г. Кырджали (kır/кыр – поле, и cali/джалы – разбойник), в букв. переводе «полевой разбойник».

Предпосылки

Причиной появления кирджалийства стал упадок централизованной власти в Османской империи в 1770-е и 1780-е годы. Власть султана оканчивалась в часе езды от Стамбула , а провальные войны Порты с Россией (Русско-турецкая война (1768-1774) и Русско-турецкая война (1787-1791) негативно сказались на финансах империи. Чтобы расплатиться с сипахами и янычарами, султан просто отдавал им на разграбление целые христианские деревни Сербии и Румелии. Мародерством кормились и многочисленные дезертиры. Спасаясь от кирджалийства, более 30 000 балканских христиан переселилось в Российскую империю между 1806 и 1830 годами. В российской историографии они стали известны как бессарабские болгары, хотя в этно-языковом плане среди них были как собственно этнические болгары, так и гагаузы, албанцы-арнауты, армяне, сербы и греки.

Известные курджалийские главари и их зоны влияния

• Мустафа паша Байрактар (Алемдар Мустафа) – соврем. Северо-восточная Болгария;
• Менлиоглу Ибрагим – Тырговишт;
• Трыстениклиоглу Исмаил – Русе, Северная Болгария;
• Кючук Хасан-ага – Русе, вся Северная Болгария;
• Ахмедоглу Хюсеин-ага – соврем. Северо-восточная Болгария;
• Емин ага Хасковски – Хасково и Восточные Родопы;
• Кара Фейзи – северные р-ны региона Восточная Фракия;
• Мехмед Синап – северные р-ны региона Восточная Фракия;
• Индже Стоян (Индже воевода) – северные р-ны региона Восточная Фракия;
• Шибилоглу Мустафа (Шибил) – восточные райони провинции Фракия;

Историческое значение

Курджалийство во многом было следствием успешной завоевательнй политики Российской империи в Северном причерноморье. Этот феномен был столь массовым, что о нём писали А.С. Пушкин и князь Михаил Воронцов (1782 – 1856). Постоянно теряя земли и подданных, военные Османской империи разорялись и приступали к террору оставшихся христиан, на которых к тому же вымещали злобу за военные неудачи. Но это в свою очередь ещё больше мотивировало российские власти к наступлению на Османскую империю. Западные державы, поначалу поддерживавшие христиан, не желали однако сближения последних с Россией, т. к. противились ee дальнейшему усилению. При поддержке Англии и Франции, Османская империя сначала выиграла Крымскую войну, а затем инициировала реформы Танзимата, призванные снизить накал страстей и дискриминацию по религиозному признаку в обществе. Курджалийство в своей крайней разбойничьей форме пошло на спад.

Литература

• Мутафчиева, В. „Кирджалийское время“. С., 1993.
• Маджаров, Панайот. [www.promacedonia.org/giliev/pm2/pm_9.htm www.promacedonia.org/giliev/pm2/pm_9.htm „Жизнь воссточнофракийских болгар в песнях и рассказах“]
• Пушкин, А.С. [www.rvb.ru/pushkin/01text/06prose/01prose/0867.htm www.rvb.ru/pushkin/01text/06prose/01prose/0867.htm „Кирджали“]
• Стоянов, Иван. [chitanka.info/lib/text/5773 chitanka.info/lib/text/5773 „История Болгарского возрождения“]. В. Търново, Абагар, 1999 ISBN 954-427-387-5

Отрывок, характеризующий Курджалийство

– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.