Куэку, Дидье

Дидье Куек
Общая информация
Родился	25 июля 1944(1944-07-25) (79 лет) Бордо, Франция
Гражданство	Франция
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1962–1969	Бордо	133 (59)
1969–1970	Ницца	11 (1)
1970–1972	Олимпик (Марсель)	63 (22)
1972–1974	Нант	41 (14)
1974	Олимпик (Марсель)	16 (6)
1974–1976	Бордо	46 (16)
Национальная сборная**
1967	Франция	1 (0)
Тренерская карьера
1989	Бордо
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Дидье Куек (фр. Didier Couécou,род. 25 июля 1944 года, Бордо) — французский футболист, нападающий. По завершении игровой карьеры — футбольный тренер.

Клубная карьера

В профессиональном футболе дебютировал в 1962 году выступлениями за клуб «Бордо», в котором провел семь сезонов, приняв участие в 143 матчах чемпионата. Большинство времени, проведенного в составе «Бордо», был основным игроком атакующей звена команды. В составе «Бордо» был одним из главных бомбардиров команды, имея среднюю результативность на уровне 0,41 гола за игру.

Впоследствии с 1969 по 1974 год играл в составе таких команд как «Ницца», «Марсель», «Нант».

Завершил профессиональную игровую карьеру в клубе «Бордо», в составе которого в своё время начинал игровую карьеру.

Карьера за сборную

В 1967 году дебютировал за сборную Франции. В составе сборной был участником чемпионата мира 1966 в Англии.

Ссылки

• [www.fff.fr/servfff/historique/historique.php?id=COUECOU%20Didier Профиль игрока]
• [www.om-passion.com/effectif_saison_1971_706_couecou.html Статистика]
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=31154 Статистика выступлений на сайте national-football-teams.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Куэку, Дидье

– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.