Лаодика I

Лаодика I (III век до н. э. — умерла ранее 236 до н. э.) — первая жена царя Государства Селевкидов Антиоха II Теоса.

Происхождение

Лаодика была дочерью Ахея от неизвестной гречанки. Её отец был влиятельным аристократом, имевший земельные владения в Анатолии, а также был связан с династией Селевкидов. У неё была сестра Антиохида и два брата — Александр и Андромах.

Ахей был вторым сыном Селевка I Никатора. Имя Лаодики объясняется связью с Селевкидами, ибо так звали её тетку и прабабушку её отца.

Замужество

Дата рождения Лаодики неизвестна, и мало известно о её детстве. Она стала супругой своего двоюродного брата Антиоха II до 266 года до н. э., когда он ещё не стал царём.

В 261 году до н. э. умер Антиох I Сотер, и правителем стал Антиох II. Лаодика I родила супругу пятерых детей: Селевка II, Антиоха Гиеракса, Апаму, Стратонику Каппадокийскую и Лаодику.

Развод

В 252 году до н. э. по итогам второй сирийской войны, Антиох заключил с Птолемеем II мирный договор. Селевкиду пришлось оставить Лаодику и жениться на дочери Лагида — Беренике с условием, что дети от этого союза станут правителями Селевкидского государства.

Несмотря на то, что Лаодика перестала быть царицей, её политический статус оставался весьма высоким. Антиох II после развода отдал ей земельные владения в Анатолии, и теперь она управляла поместьями в Геллеспонте, у города Кизик, Илиона и Карии. В городе Сарды в царских записях было указано, что её земли считались царскими.

По условиям договора о разводе, Лаодика могла покупать и продавать землю. Антиох дал ей время для решения вопроса о судьбе поместий.

Она получала доход от ежегодного сбора урожая, а также от любой другой деятельности в подконтрольных владениях. Помимо этого, она была освобождена от уплаты налога на имущество.

Смерть Антиоха II. Третья сирийская война

От брака с Береникой у царя появился сын Антиох. 28 января 246 года до н. э. Птолемей II умер, и его престол перешёл к Птолемею III. После этого события Антиох оставил Беренику, и отправился в Эфес к Лаодике I. Её первого сына он назвал своим преемником.

В 246 до н. э. Лаодика отравила Антиоха II и приказала убить Беренику с её сыном. Селевк II наследовал престол своего отца, а его брат Антиох Гиеракс стал его соправителем.

Брат Береники, Птолемей III начал военные действия против Селевкидов, перешедшие в третью сирийскую войну, также известную как Война Лаодики. Лагид пленил Лаодику I и убил её. Во время войны, в 244 году до н. э. она поддержала своего младшего сына в борьбе с Селевком. Так в государстве Селевкидов стартовала 17-летняя гражданская война.

Литература

• [www.livius.org/la-ld/laodice/laodice_i.html Laodice I article at Livius.org]
• [www.livius.org/am-ao/antiochus/antiochus_ii_theos.html Antiochus II Theos article at Livius.org]
• [www.livius.org/se-sg/seleucids/seleucus_i_nicator.html Seleucus I Nicator article at Livius.org]
• [www.sfagn.info/information/gb_antiochos_ii.html Seleukid Genealogies and Biographies — Antiochos II]
• [www.mac.mq.edu.au/public/download.jsp?id=8556 Seleucid genealogy]
• R.A. Billows, Kings and colonists: aspects of Macedonian imperialism, BRILL, 1995
• G.W. Bromiley, International Standard Bible Encyclopedia: A-D, Wm. B. Eerdmans Publishing, 1995
• J.D. Grainger, A Seleukid prosopography and gazetteer, BRILL, 1997
• G.G. Aperghis, The Seleukid royal economy: the finances and financial administration of the Seleukid empire, Cambridge University Press, 2004

Отрывок, характеризующий Лаодика I

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.