Леднице
| Деревня
Леднице Lednice 
Показать/скрыть карты
|
Леднице (чеш. Lednice), по-немецки Эйсгруб (нем. Eisgrub) — деревня в Южноморавском крае в Чехии, в которой располагается дворец князей Лихтенштейна. В 1996 году, вместе с соседним дворцом в Вальтице, он был включён в список всемирного наследия под названием Культурный ландшафт Леднице-Вальтице.
История
Первые упоминания о поселении относятся к 1212 году.
Поскольку Леднице первой перешла в руки княжеского дома Лихтенштейнов (это произошло в XIII веке), то её дальнейшая история была неразрывно связана с развитием и обогащением этого рода. В XVII веке там появилась летняя резиденция правящих князей Лихтенштейна. Дворец был спроектирован и сооружён архитекторами Иоганном Бернхардом Фишером фон Эрлахом, Доменико Мартинелли, и Антон Йоханом Оспелом в барочном стиле.
В 1846 — 1858 годах он был перестроен в неоготическом стиле под руководством архитектора Георга Вингельмюллера. Вблизи дворца разбит английский сад, в котором расположены несколько построек Джозефа Хардмута, в том числе искусственные руины средневекового замка (1801) на берегу реки Дие и одиночный 60-метровый минарет (1797—1804).
Напишите отзыв о статье "Леднице"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Леднице - [www.lednice.cz/ Официальный сайт] (чешск.)
Отрывок, характеризующий Леднице
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.
Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
