Линник, Юрий Владимирович (писатель)

Юрий Линник
Место рождения:	Беломорск
Род деятельности:	поэт, прозаик, философ

Ю́рий Влади́мирович Ли́нник (род. 1944) — русский писатель и философ-космист, доктор философских наук.

Биография

Мать — учительница, отец — работник связи. Раннее детство прошло в Сортавале, в 1951 году семья переехала в Петрозаводск.

Первые стихи опубликованы в 1959. С 1961 учился в Литературном институте на отделении художественного перевода, занимался в семинаре Льва Озерова.

В 1964 перевёлся в Петрозаводский университет, который закончил в 1965.

В 1966—1969 аспирант. Доцент, затем профессор Карельского педагогического университета. Заслуженный деятель науки Российской Федерации.

• Кандидатская диссертация — «Объективность красоты в органической природе» (1970).
• Докторская диссертация — «Эстетика космоса» (1988).

Первый сборник стихов вышел в 1966, первая книга прозы — в 1978. Член СП СССР с 1970. Важ­нейшим импульсом его научного и литературного творчества стали произведения Н. Рериха (Линник организовал также Музей космического искусства имени Рериха в Петрозаводске) и таких мыслителей как Н. Федоров, К. Циолковский, В. Вернад­ский, А. Чижевский. С 1975 много усилий посвятил сохранению работ группы художников «Амаравелла».

Лауреат премии «Сампо» (2015) за создание книги «Стефанос» («ΣТЕФАNОΣ. Венок сонетов»).

Творчество

Поэтическое творчество Линника носит фи­лософско-нравственный характер, он стре­мится к целостному положительному восп­риятию мира. Духовные истоки его поэзии — в работах Е. Блаватской и Н. Рериха, что выра­жается в сходстве религиозно-духовного ми­ровоззрения, однако стихи Линника сохраняют при этом самостоятельность. С одной стороны, мир для него полон таинственности, с дру­гой, — поэт поражен закономерностью кос­мических событий. Созвездия содержат ноч­ную семиотику, смысл которой раскрывается с трудом, космос становится ему «двойни­ком», совершенство и красота вселенной всегда проявляются как в большом, так и в малом, в системе созвездий и в структуре растений. Линник обладает тонким чутьём к прин­ципу духовной связи (между людьми, с да­лёкими душами, с космосом), к сущности времени, интуиции, значению памяти в ми­ровом масштабе, к святости и духовности.

Сочинения

Сборники стихов

• Прелюдия, 1966
• Созвучье, 1969
• Нить, 1973
• Взаимность, 1976
• Основа, 1979
• Первообразы, 1982
• Посвящение, 1984
• Смятенье, 1989
• Аура, 1995
• Звездное небо, 1995
• Иномир, 1995
• Космос сонета, 1995
• Лоно, 1995
• Ориония, 1995
• Поступок, 1995
• Прости, 1995
• Сораспятие, 1995
• Врата, 1996
• Ноктюрн, 1996
• Планетарий, 1996
• Храм, 1996
• Жертвенник, 1997
• Лабиринт, 1997
• Атман, 1998
• Грааль, 1998
• Карильон, 1998
• Плеяды, 1998
• Светолитие, 1998
• Синегорье, 1999
• Филомела, 2000
• Северная Фиваида, 2004
• Троица, 2004

Проза

• Книга природы, 1978
• Прозрачность, 1980
• Северный солнцеворот, 1982
• Книга трав, 1986
• Параллельная вселенная, 1987
• Птицы летят на Север, 1990
• Крита-йога (цикл философско-фантастических повестей):
  • Атлантида в докембрии, 1990
  • Воскрешение, 1990
  • Всечеловек, 1990
  • Гороскоп из Ориона, 1990
  • Заложник вечности, 1990
  • Звездное искупление, 1990
  • Мыслемир, 1990
  • Нирвана, 1990
  • Зазеркалье, 1991

Искусствоведение

• Соната Ориона: книга о художнике-космисте В. Т. Черноволенко, 1993
• Путь к Плеядам: русские художники-космисты, 1995
• Русский космизм и русский авангард, 1995
• Хрусталь Водолея: книга о художнике Б. А. Смирнове-Русецком, 1995

Статьи

• [www.delphis.ru/journal/article/teoriya-otnositelnosti-v-svete-zhivoi-etiki Теория относительности в свете Живой Этики] // «Дельфис» № 54 (2/2008)
• [www.delphis.ru/journal/article/kreativnaya-priroda-soznaniya Креативная природа сознания] // «Дельфис» № 66 (2/2011)
• [www.delphis.ru/journal/article/filosofiya-russkoi-matreshki Философия русской матрёшки] // «Дельфис» № 67 (3/2011)

Награды

Лауреат литературной премии журнала «Север».

Ссылки

• [petrcbs.karelia.ru/litmap/person.phtml?person=69 Литературная карта Петрозаводска]
• [www.laidinen.ru/books.php?part=239&code=453&letter=%CB Биография и портрет Юрия Линника в библиографическом словаре «Писатели Советской Карелии», Петрозаводск, 1985]

Отрывок, характеризующий Линник, Юрий Владимирович (писатель)

«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.