Луиза де Гусман

Луиза де Гусман исп. Luisa Francisca de Guzmán<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
королева-консорт Португалии
1640 — 1656
Предшественник:	Изабелла Французская
Преемник:	Мария-Франциска Савойская
регент Португалии
1656 — 1662
Рождение:	Санлукар-де-Баррамеда либо Уэльва, Испания
Смерть:	Лиссабон, Королевство Португалия
Место погребения:	Пантеон дома Браганса, Лиссабон
Род:	Медина-Сидония Браганса
Отец:	Хуан Мануэль Перес де Гусман
Мать:	Хуана Лоренса Гомес де Сандоваль и ла Серда
Супруг:	Жуан IV
Дети:	Теодозио Анна Жуана Екатерина Мануэль Афонсу VI Педру II

Луиза де Гусман (порт. Luisa de Gusmão; 13 октября 1613, Санлукар-де-Баррамеда — 6 ноября 1666, Лиссабон) — королева-консорт Португалии в 1640—1656 годах, происходившая из знатного испанского рода Гусманов.

Биография

Луиза де Гусман родилась в семье восьмого герцога де Медина-Сидония и его супруги Хуаны Лоренсы Гомес де Сандоваль и ла Серда. Со стороны отца её дедом был горе-руководитель Непобедимой армады, а со стороны матери — всемогущий в то время герцог Лерма, в свою очередь, происходивший от св. Франсиско Борджа и от папы-отравителя Александра VI.

В 1633 году граф-герцог Оливарес устроил брак Луизы с Жуаном, восьмым герцогом Браганским. В 1640 году, после успешного восстания португальцев против власти Испании, в 1580 году подчинившей их страну, герцог Жуан провозглашается под именем Жуана IV королём Португалии, и Луиза де Гусман становится королевой.

После смерти мужа, когда наследнику престола, Афонсу VI, исполнилось лишь 14 лет, королева оставалась у власти, будучи регентом королевства при своём малолетнем сыне.

Луиза была матерью семерых детей, в том числе двух португальских королей, Афонсу VI и Педру II. Дочь её, Катарина-Генриетта, стала королевой Англии и Шотландии (супругой английского короля Карла II). Старший сын Луизы, инфант Теодозио, принц Бразильский, скончался в возрасте 19 лет (1634—1653).

Отрывок, характеризующий Луиза де Гусман

– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.