Марш полковника Боги
| |
| Марш полковника Боги | |
| | |
| Помощь по воспроизведению | |
Марш полковника Боуги (англ. Colonel Bogey March) — популярный военный марш, сочинённый в 1914 году британским лейтенантом Фредриком Рикетсом (1881—1945), дирижёром ансамбля Королевских Морпехов в Плимуте. Поскольку в тот период военнослужащим не рекомендовалось выполнять работу за пределами служебных обязанностей, Рикетс опубликовал «Полковника», как и другие свои сочинения, под псевдонимом «Кеннет Альфорд».
Продажи нотной записи превысили миллион экземпляров, а сам марш был впоследствии неоднократно использован в аудиозаписях и кинофильмах и продолжает исполняться до сих пор, являясь также официальным маршем канадского Королевского Полка в Калгари (The King’s Own Calgary Regiment (RCAC)).
Много сатирических, порой совершенно неприличных стихов были положены на мелодию марша. В историю вошла версия текста под названием «Hitler Has Only Got One Ball» («У Гитлера есть только одно яичко»), которая обрела популярность в 1939 году, в начале Второй Мировой Войны:
- Hitler has only got one ball,
- Göring has two but very small,
- Himmler is somewhat sim’lar,
- But poor old Goebbels has no balls at all.
Новая известность пришла к маршу в 1957 году, когда он был использован в фильме «Мост через реку Квай». Изначально режиссёр Дэвид Лин хотел, чтобы военнопленные в одном из эпизодов пели популярную в годы Второй Мировой бравурную песенку «Bless 'em all» на музыку одного из маршей, но правообладатели запросили слишком большую сумму, и Лин остановился на «Полковнике Боуги». Понимая, что неприличные вирши невозможно будет озвучить на большом экране, он изменил сценарий: теперь солдаты лишь насвистывали мелодию. Композитор Малькольм Арнольд сочинил к ней контр-марш «Марш реки Квай», звучащий в некоторых эпизодах.[1]
Советским зрителям марш известен по фильму «Здравствуйте, я ваша тётя!», где он используется в качестве музыкальной темы полковника Френсиса Чеснея.
Также вариации на мотив марша звучат в фильмах «Судьба резидента» и «Возвращение резидента» в сценах в Одессе и Ялте, где появляется группа иностранных туристов в СССР.
Маршируя по проселочной дороге оккупированной гитлеровцами Франции, мелодию марша насвистывают английские лётчики во французско-британском фильме 1966 г. «Большая прогулка», который с 1968 г. часто шёл в советском кинопрокате.
Тема марша появляется в сцене из комедии Мальчик-гейша (1958 г.) Фрэнка Тэшлина (en: The Geisha boy), где герой Джерри Льюиса наблюдает за сценой строительства моста (намек на фильм «Мост через реку Квай»), а строители насвистывают эту мелодию. Кроме того, мелодию напевают помощники мудрого Йогурта в фильме «Космические яйца».
Напишите отзыв о статье "Марш полковника Боги"
Примечания
- ↑ Phillips, Gene D. Beyond the epic: the life & films of David Lean. — Lexington, Ky: University Press of Kentucky, 2006. — ISBN 0-8131-2415-8. [books.google.com/books?id=bKtQTBGaB3wC&pg=PA236&dq=hitler+one+ball+kwai&lr=&as_brr=3&ei=I6RaSar_G4jcygSfrazvAw&hl=ru цитата в Google Books]
Отрывок, характеризующий Марш полковника Боги
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
