Матей Басараб

Матей I Басараб (рум. Matei Basarab, 1588 год, Бранковены — 9 апреля 1654 года, Бухарест) — господарь Валахии (1632—1654). Один из самых известных и могущественных господарей, носил титул «Ио Матей Басараб, Хозяин и Воевода Земли Венгровлахийской и всего Подунавья».

Биография

Матей Басараб (Матей Водэ) происходил из влиятельного валашского боярского рода. Долгое время возглавлял боярскую оппозицию против политики предоставления титула господаря иностранцам, в частности грекам. Возглавил заговор против валашского господаря Раду XI Ильяша, который был отстранен от престола. В августе 1632 г. при военной помощи Трансильвании и турецких пашей Силистрии и Очакова Матей Басараб захватил господарский престол Валахии. В октябре того же 1632 г. Матей Басараб разгромил в битве при Обилешти турецкого ставленника Илиаша, после чего стал добиваться в Блистальной Порте своего утверждения на господарском троне. Валашский господарь Матей Басараб отправился в Стамбул, где был представлен султану и находился в течение месяца. В марте 1633 г. Матей Басараб вернулся из Стамбула в Валахию, получив официальное признание от султана.

Способствовал экономическому развитию Валахии, укреплял власть господаря. Поддерживал близкие отношения с правителем Трансильвании Дьёрдем I Ракоци, с которым в 1635 году заключил союзный договор. Валашско-трансильванские договора продлевались в 1638, 1640, 1647 и 1650 гг. Также заключил мирные договоры с Османской империей (1636), Речью Посполитой (1637), Венецией (1639).

Отношения Матея Басараба с Молдавией после вступления в 1634 г. на господарский престол Василия Лупу стали напряженными, а затем и откровенно враждебными. Василий Лупу намеревался посадить на валашский престол своего сына Иоанна. Матей Басараб поддерживал Иоанна Могилу, претендента на молдавский трон, проживавшего в Трансильвании. Османская империя тайно подогревала противоречия между Матеем Басарабом и Василием Лупу. После битвы под Фокшанами в ноябре 1637 года начался его конфликт с молдавским господарем Василием Лупу, который видел угрозу в заключении валашско-трансильванского договора. Матей Басараб получил военную помощь от князя Трансильвании Дьердя I Ракоци, а Василий Лупу был вынужден отступить по приказу турецкого султана. Осенью 1637 г. Матей Басараб был вторично утвержден султаном на валашском господарском престоле.

В 1639 г. молдавский господарь Василий Лупу добился от султана престола Валахии для своего сына Иоанна и низложения Матея Басараба. Василий Лупу совершил второй поход на на Валахию в декабре 1639 года, но потерпел поражение в битве у села Ненишорь и вынужден был отступить в Молдавию. В том же 1639 г. при посредничестве князя Трансильвании Дьердя Ракоци между Матеем Басарабом и Василием Лупу было заключено временное перемирие. Второе перемирие наступило в 1644 году при участии митрополита Варлаама. Матей Басараб пробовал освободиться от турецкого влияния, создав с заинтересованными государствами антитурецкую лигу, объединить Валахию с Молдавией. После 1648 г. отношения между Матеем Басарабом и Василием Лупу стали вновь ухудшаться. Матей Басараб пользовался поддержкой нового трансильванского князя Дьердя II Ракоци, а Василий Лупу опирался на помощь украинского гетмана Богдана Хмельницкого и крымского хана Ислам III Герая.

В апреле 1653 года валашский господарь Матей Басараб организовал заговор против молдавского господаря Василия Лупу, поддерживая претендента на молдавский престол Георгия Стефана, вместе с семигородским (трансильванским) князем Дьёрдем II Ракоци вёл борьбу против войск господаря Василия Лупу, который сбежал на Украину, где в мае получил помощь Богдана Хмельницкого. Вместе с казацким войском во главе с Тимофеем Хмельницким Василию Лупу удалось отбить Молдавское княжество, а затем напасть на Валахию. Матей Бесараб был ранен в битве под Финтой, но в итоге ему удалось победить Василия Лупу. В следующем году в Валахии началось восстание отрядов сейменов, которым удалось захватить столицу Тырговиште. В ходе переговоров с повстанцами 9 апреля 1654 г. Матей Бесараб скончался.

Матей Бесараб заботился о хозяйственном и культурном развитии Валахии. С помощью киевского митрополита Петра Могилы открыл типографии в Кымпулунге и Говоре. В 1652 году напечатал первый сборник писаных законов Валахии, которые, по сути, были румынским переводом византийского права (Pravila de la Govora (1640), Pravila lui Matei Basarab (1652)). Открыл первые гуманистические студии в Тырговиште. Был основателем около 45 церквей и монастырей на территории Валахии и Молдавии. Был погребён в основанном им монастыре Арнота.

Примечания

• «Enciclopedia Cugetarea» 1940, de Lucian Predescu
• Revista «Magazin istoric» nr.8/ august/1977

Литература

Иоан-Аурел Поп, Иоан Болован «История Румынии», издательство «ВЕСЬ МИР», Москва, 2005 г.

Отрывок, характеризующий Матей Басараб

Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.