Меглинская, Ирина Владимировна
Поделись знанием:
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
(перенаправлено с «Меглинская Ирина Владимировна»)
| Ирина Владимировна Меглинская | |
 | |
| Ирина Меглинская, Москва 1992 год | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
Ири́на Влади́мировна Мегли́нская (род. в Славянске-на-Кубани) (1 февраля 1962) — российский специалист в области фотографии, куратор и преподаватель. Известна также под именем Ирина Пиганова — по мужу, Илье Пиганову.
Биография
Стажировалась в 1989 году в Национальной школе фотографии в Арле (Франция).
В 1991 году при Центре современного искусства на Якиманке открыла первую в Москве(и России) фотогалерею «Школа». Галерея работала с такими фотографами и художниками как Николай Бахарев, Сергей Шутов, Владимир Куприянов, Юрий Бабич, Мария Серебрякова, Сергей Леонтьев, Алексей Шульгин, Юрий Лейдерман, Вадим Фишкин и другими.
Куратор выставки «Реплика» (1992), посвящённой творчеству Дзиге Вертову, — выставка стала первой видеоинсталляцией в России, представляющей кино в пространстве галерейной экспозиции. В 1993 г. была куратором выставки «Барокко конца века: круг Рубенса — круг Гринуэя» в Музее декоративно-прикладного искусства барона Штиглица (Петербург)[1].
Снялась в роли Леры в фильме режиссёра Ивана Дыховичного «Музыка для декабря» (1994) — по замечанию кинокритика, в этом фильме «известная галеристка Ирина Пиганова бесстрашно изображает пародию на собственную профессию, но, возможно, лишь осведомленные в арт-жизни Москвы люди смогут оценить виртуозность и кураж этой её работы»[2].
В 1998—2008 гг. возглавляла фотослужбу Издательского Дома «Афиша».
В 2007—2009 гг. была совладелицей фотогалереи «Победа» (вместе с Ниной Гомиашвили)[3].
В 2010 году на Винзаводе открыла галерею «Меглинская».
В конце 2012 года стала фотодиректором интернет-издания Lenta.ru, возглавив службу фото/мультимедиа[4].
Преподаёт курс «Фоторедактирование» в Школе имени Александра Родченко в Москве[5].
Напишите отзыв о статье "Меглинская, Ирина Владимировна"
Примечания
- ↑ Трофименков М. [kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=63099 Круг Рубенса и «круг» Гринуэя пересеклись в Петербурге] // «Коммерсантъ», № 206 (429), — 1993. — 27 окт.
- ↑ Юсипова Л. [www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=121588 Новая культура и «новые русские» в новых масштабах старого Петербурга] // Коммерсантъ. — 1995. — 14 ноября.
- ↑ [mir.travel/sights/80874 Журнал «Афиша-Мир»: Меглинская]
- ↑ [lenta.ru/info#6 Кто делает «Ленту.ру»]
- ↑ [www.mdfschool.ru/about/teachers/about/teachers/meglinskaya Московская Школа фотографии и мультимедиа им. А. Родченко: Преподаватели]
Ссылки
-
— Ирина Меглинская в «Живом Журнале» - [www.photographer.ru/cult/practice/630.htm «Фоторедактор — это винтик в бизнес-модели» (Photographer.Ru)]
- [azbuka.gif.ru/critics/meglinskaya "Ирина Меглинская: «Я вошла через другую дверь»]
- [www.openspace.ru/art_times/galleries/details/6260 «Об особенностях коллекционирования фотографии рассказала OPENSPACE.RU Ирина Меглинская»]
- [lentatv.ru/43016 «Школа злословия. Ирина Меглинская»]
- [artandyou.ru/interview/irina_meglinskaya Ирина Меглинская о фоторынке, особенностях ценообразования и собственных фотографических предпочтениях.]
Интервью с фотографами
- Текст: Ирина Меглинская. Юрий Козырев. Большой Город. — 2009. [www.bg.ru/article/8166/]
- Текст: Ирина Меглинская. Юрий Рыбчинский: «Я бросил работу и ушел в котельную» [www.afisha.ru/article/sovfoto_rib4inskiy/ // Афиша. — 2008. — № 220.]
- Текст: Ирина Меглинская. Юрий Рост: «Мы выпивали, бузили больше, чем сейчас» [www.afisha.ru/article/yuriy_rost/ // Афиша. — 2008. — 10 марта.]
- Текст: Ирина Меглинская. Ответы. Сергей Максимишин, фотограф [www.afisha.ru/article/1052/ // Афиша. — 2008. — 5 февраля.]
- Текст: Ирина Меглинская. Ч/Б. Сергей Леонтьев [www.afisha.ru/article/4185/ // Афиша. — 2000. — 25 дек.]
Интервью
- [www.lookatme.ru/flows/fotografiya/posts/70409-irina-meglinskaya Текст: Ирина Меглинская. Look At Me. 2009.]
- [theoryandpractice.ru/posts/1882-irina-meglinskaya-kogda-fotoredaktor-razbiraetsya-v-fotografii-u-izdaniya-est-shans-stat-kultovym Интервью с Ириной Меглинской. Теории и практики, 2011.]
Отрывок, характеризующий Меглинская, Ирина Владимировна
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
