Хаггард, Мерл

Мерл Хаггард Merle Haggard
Мерл Хаггард в Белом Доме на церемонии награждения Kennedy Center Honors «за его выдающийся вклад в американскую культуру» (4 декабря 2010)
Основная информация
Полное имя	Мерл Рональд Хаггард
Дата рождения	6 апреля 1937(1937-04-06)
Место рождения	Ойлдейл (Калифорния)
Дата смерти	6 апреля 2016(2016-04-06) (79 лет)
Годы активности	с 1963
Профессии	певец, гитарист, скрипач, композитор
Жанры	Кантри
Сотрудничество	The Strangers, Вилли Нельсон, Джордж Джонс
Лейблы	MCA, Capitol

Мерл Ро́нальд Ха́ггард (англ. Merle Ronald Haggard; 6 апреля 1937 — 6 апреля 2016) — американский певец, композитор и легенда жанра кантри. Первый успех пришёл к нему в 1964 году. Более резкий стиль Хаггарда противопоставлялся отполированному нэшвилльскому звучанию, доминировавшему в кантри в то время. К началу 1970-х Мерл Хаггард стал одной из ключевых фигур так называемого движения «кантри вне закона». 38 синглов Хаггарда заняли первое место в американском хит-параде категории «кантри», в том числе «Mama Tried» (1968), «Okie from Muskogee» (1969) и другие. Лауреат премии Грэмми и множества кантри-наград. Внесён в несколько залов музыкальной славы: Nashville Songwriters Hall of Fame (1977), Зал славы кантри (Country Music Hall of Fame, 1994) и Oklahoma Music Hall of Fame (1997).

Ранние годы

Будущий исполнитель кантри вне закона появился на свет в калифорнийском городке Бейкерсфилд в семье беженцев из Оклахомы, спасавшихся от Великой депрессии. Детство певца проходило несчастливо: семья жила в переделанном из товарного вагона домишке, отец рано умер, а матери приходилось много работать, чтобы прокормить семью. На воспитание детей времени у неё почти не оставалось, так что юный Мерл Хаггард был предоставлен сам себе и проводил время, подбирая на слух песни Боба Уиллса, Хэнка Уильямса и Лефти Фрицла. На жизнь мальчик зарабатывал воровством и подделкой чеков, что быстро привело его в тюрьму.

Следующие несколько лет проходят по одной схеме: Хаггард отсиживает очередной срок, выходит на свободу, где бродяжничает, ворует и совершает другие правонарушения, попадается и снова садится в тюрьму. Ненадолго изменить такой ход событий смогло лишь знакомство певца с Лефти Фрицлом, услышавшим, как тот подпевает ему на концерте. Фрицла настолько впечатлило пение Хаггарда, что он вывел молодого бродягу на сцену и позволил петь.

Публика тепло приняла дебютанта, и Мерл Хаггард утвердился в мысли о музыкальной карьере. На какое-то время он даже оставил ради этого преступный промысел, но вскоре снова попался на ограблении и отправился за решётку. Последовавшая попытка побега привела его в знаменитую тюрьму Сан-Квентин, где он своими глазами увидел жалкое существование преступников, осужденных на смертную казнь и обрёл твёрдое намерение начать жизнь заново по освобождении.

Развитие карьеры

Вернуться в нормальную жизнь освободившемуся певцу помогли родственники, нашедшие для бывшего заключенного работу на семейном предприятии. Тяжелая работа постепенно вернула Хаггарда в общество, и вскоре он не только снова вышел на сцену, но и подписал свой первый контракт со звукозаписывающей компанией Tally Records. Раннее творчество музыканта отлично вписалось в зарождающийся Бейкерсфилд-саунд — изобретённое Баком Оуэнсом направление кантри.

В 1962-1965 Мерл Хаггард записывает несколько успешных песен: «Skid Row», «Sing a Sad Song» и «(My Friends Are Gonna Be) Strangers». Последний хит быстро взлетел в ТОП10 кантри-чарта, вдохновив певца на ещё одно свершение — сингл «I’m a Lonesome Fugitive», занявший первое место кантри-чарта. Ни одна песня исполнителя ни до, ни после этого не была настолько популярна, хотя высоко в чартах побывали и другие его хиты, включая многие треки с альбомов «Same Train, Different Time: A Tribute to Jimmie Rodgers» (1968) и «Okie From Muskogee» (1969).

К началу 1970-х музыкант достигает ещё больших успехов: его хиты «Carolyn», «Someday We’ll Look Back», «Always Wanting You», «Grandma Harp», «The Roots of My Raising» постоянно находятся в чартах, а сам Рональд Рейган официально прощает ему все прошлые прегрешения. Певец незамедлительно отплатил политику остросоциальным хитом «If We Make It Through December», чем заработал славу «певца рабочего люда» и появился на обложке журнала TIME. Эта песня стала последним успехом певца за два десятилетия.

Возвращение

Внимание зрителя вернулось к Мерлу Хаггарду лишь в новом тысячелетии, когда неувядающий семидесятилетний бывший бандит выпустил несколько альбомов, очень тепло принятых критиками и публикой: «If I Could Only Fly» «Roots, vol. 1», «Haggard Like Never Before», «Chicago Wind» и «The Bluegrass Sessions».

Личная жизнь

Хаггард был женат пять раз, впервые на Леоне Хоббс (Leona Hobbs) в 1956—1964 годах. Они имели четверых детей: Дана (Dana), Марти, Келли (Kelli) и Ноэль. Вскоре после развода с Хоббс, в 1965 году Хаггард женился на певице Бонни Оуэнс, бывшей супруге известного кантри-певца Бака Оуэнса и успешной кантри-исполнительнице своего времени. Они вместе сочиняли и пели песни и совместно растили детей о первого брака. Они развелись в 1978 году, но продолжали оставаться друзьями и совместно выступать вплоть до её смерти в 2006 году. В 1978 году Хаггард женился на кантри-певице Леоне Уилльямс); он развелись в 1983 году. В 1985 году Хаггард женился на Дебби Паррет (Debbie Parret); они развелись в 1991 году. 11 сентября 1993 года женился на свой пятой супруге Терезе Лейн (Theresa Ann Lane). У них родилось двое детей: Дженесса (Jenessa) и Бен (Ben).

Умер в свой 79-й день рождения 6 апреля 2016 на своём ранчо в Северной Калифорнии от последствий пневмонии.

Список кантри-хитов № 1

Хаггард имел за всю карьеру 38 хитов на позиции № 1 в кантри-чарте США (Hot Country Songs журнала Billboard (синглы «If We’re Not Back in Love by Monday» и «I’m Always on a Mountain When I Fall» достигли № 2).

1. «I’m a Lonesome Fugitive» (1966)
2. «Branded Man» (1967)
3. «Sing Me Back Home» (1968)
4. «The Legend of Bonnie and Clyde» (1968)
5. «Mama Tried» (1968)
6. «Hungry Eyes» (1969)
7. «Workin' Man Blues» (1969)
8. «Okie from Muskogee» (1969)
9. «The Fightin' Side of Me» (1970)
10. «Daddy Frank» (1971)
11. «Carolyn» (1971)
12. «Grandma Harp» (1972)
13. «It’s Not Love (But It’s Not Bad)» (1972)
14. «I Wonder If They Ever Think of Me» (1972)
15. «Everybody's Had the Blues» (1973)
16. «If We Make It Through December» (1973)
17. «Things Aren't Funny Anymore» (1974)
18. «Old Man from the Mountain» (1974)
19. «Kentucky Gambler» (1974)
20. «Always Wanting You» (1975)
21. «Movin' On» (1975)
22. «It’s All in the Movies» (1975)
23. «The Roots of My Raising» (1975)
24. «Cherokee Maiden» (1976)
25. «Bar Room Buddies» (вместе с Clint Eastwood) (1980)
26. «I Think I'll Just Stay Here and Drink» (1980)
27. «My Favorite Memory» (1981)
28. «Big City» (1981)
29. «Yesterday’s Wine» (вместе с George Jones) (1982)
30. «Going Where the Lonely Go» (1982)
31. «You Take Me for Granted» (1982)
32. «Pancho and Lefty» (with Willie Nelson) (1983)
33. «That’s the Way Love Goes» (1983)
34. «Someday When Things Are Good» (1984)
35. «Let's Chase Each Other Around the Room» (1984)
36. «A Place to Fall Apart» (вместе с Janie Frickie) (1984)
37. «Natural High» (1985)
38. «Twinkle, Twinkle Lucky Star» (1987)

Литература

• Aronowitz, Alfred G. (1968). «New Country Twang Hits Town» (Time, Inc.) 64. ISSN [worldcat.org/issn/0024-3019 0024-3019].
• Cantwell, David. Merle Haggard: The Running Kind. — University of Texas Press, 2013. — ISBN 978-0292717718.
• Cusic, Don. Merle Haggard: Poet of the Common Man. — Hal Leonard Corporation, 2002. — ISBN 9780634032950.
• Di Salvatore, Bryan. (1998). «Merle Haggard». In The Encyclopedia of Country Music. Paul Kingsbury (ed.), New York: Oxford University Press. pp. 222-24
• Di Salvatore, Bryan. «Ornery», The New Yorker, February 12, 1990, pp. 39-77
• Erlewine, Stephen Thomas; Bogdanov, Vladimir; Woodstra, Chris. All Music Guide to Country: The Definitive Guide to Country Music. — Backbeat Books, 2003. — ISBN 9780879307608.
• Fox, Aaron A. «White Trash Alchemies of the Abject Sublime: Country as 'Bad' Music», in Christopher J. Washburne and Maiken Derno (eds.), Bad Music: The Music We Love to Hate, New York: Routledge, 2004 (ISBN 0-415-94366-3)
• Gleason, Holly (1988). «Long Gone Train» (Spin Media LLC) 4. ISSN [worldcat.org/issn/0886-3032 0886-3032].
• Haggard, Merle, and Tom Carter. My House of Memories: For the Record. — Harper Entertainment, 1999. — ISBN 978-0061097959.
• Haggard, Merle, and Peggy Russell. Sing Me Back Home. — Times Books, 1981. — ISBN 978-0812909869.

Ссылки

• [elkazoo.ru/haggard_country_legends Статья «Мерл Хаггард». Энциклопедия музыки кантри Эль Казу]
• [www.biography.com/people/merle-haggard-9542118 Merle Haggard Biography. Guitarist, Songwriter, Singer]. biography.com

Отрывок, характеризующий Хаггард, Мерл

Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…