Мечников, Евграф Ильич

Евграф Ильич Мечников<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">обер-берггауптман 4 класса</td></tr>
Директор Департамента горных и соляных дел
1817 — 1824
Предшественник:	Дерябин, Андрей Федорович
Преемник:	?
Рождение:	21 мая 1770(1770-05-21)
Смерть:	22 сентября 1836(1836-09-22) (66 лет)
Награды:

Евгра́ф Ильи́ч Ме́чников (21 мая 1770 — 22 сентября 1836) — горный инженер, первооткрыватель жильного золота в окрестностях Миасса, крупный государственный и горнозаводской деятель, сенатор.

Биография

Из дворян Харьковской губернии. В 1791 году окончил Горное училище вторым по выпуску.

В 1792—1797 гг. преподавал в Горном училище геогнозию, ориктогнозию, минералогию, маркшейдерское искусство. По распоряжению Берг-коллегии в составе Оренбургской рудопоисковой партии производил геологические разведки на Южном Урале.

9 июля 1797 года поисковая партия, которой руководил шихтмейстер (прапорщик) Е. И. Мечников, нашла первое месторождение рудного золота на речке Ташкутарганке, левом притоке реки Б. Иремель на Челябинском Урале. В честь него это рудное месторождение золота назвали Мечниковским. Недалеко от миасского завода Мечников основал Петропавловский рудник и соорудил здесь толчейно-промывную фабрику. Всего в период геологических изысканий Мечниковым на Урале было открыто три золотых и один медный — Берг-директорский медный рудник. В память о нём гора в месте открытия золота именуется Евграфовой.

В 1799 году за успехи в изысканиях он был высочайше пожалован в более высокий государственный чин. Начальник Миасских рудников на Урале.

В октябре 1799 года гиттенфервальтер (штабс-капитан) Мечников участвовал в экспедиции, которой руководил граф А. А. Мусин-Пушкин в Кавказские горы для «изыскания руд». Затем служил в Министерстве финансов, вел дела по части Берг-Коллегии и Монетного департамента. При учреждении Горного департамента был назначен старшим советником Горного совета.

В 1815 году — обер-берг-гауптман IV-го класса. В 1816 году уже видный горный инженер и ученый Евграф Ильич Мечников предлагает Гессу де Кальве поступить на службу в Горный департамент, в ведении которого находились все казенные заводы, в том числе и единственный на юге России Луганский завод. И уже в июле 1816 года Густав Гесс де Кальве прибывает на место новой службы и начинает свою в качестве старшего члена правления. Уже здесь ему было присвоено звание обер-гиттенфервальтера, что соответствовало званию майора.

С 19 января 1817 года — член-учредитель Санкт-Петербургского минералогического общества. Начальник Судного отделения Департамента Горных и Соляных Дел (ДГиСД).

В 1817—1824 гг. — директор Департамента Горных и Соляных Дел и директор Горного Кадетского корпуса (ГКК). «В годы правления Мечникова в жизни Корпуса произошли позитивные изменения. По распоряжению императора учебное заведение получило те же права, которые уже имели Московский и Петербургский университеты. В сотрудничестве с архитектором А. И. Постниковым произведена реконструкция залов главного здания, на стенах конференц-зала вывешены портреты бывших директоров учебного заведения, что стало доброй традицией. Реконструированы и расширены музейные помещения, модернизирована экспозиция моделей и механизмов для горного дела. Произошли позитивные изменения в обучении и в повседневной жизни кадетов. Согласно Уставу 1804 года в Горном корпусе проводились публичные экзамены, на которые съезжался цвет столичной публики. Все это способствовало повышению авторитета Горного корпуса, число воспитанников которого постоянно росло и в годы руководства Мечникова составило более 400 человек.»

В 1823 году директор ГКК Евграф Мечников оказывает содействие своему свояку Гессу де Кальве в основании образцового минералогического кабинета Луганского завода для изучения горными офицерами и работниками геологических партий различных минералов.

С 1824 года — сенатор. В 1826 г. был назначен в Верховный уголовный суд по делу декабристов.

В 1831 году сенатор Е. И. Мечников стал автором проекта преобразовании системы управления в Закавказье и колонизации края.

22 сентября 1836 года Мечников Е. И. умер.

Награды

• Орден Св. Владимира 4-й степени

Источники

• Заблоцкий Е. М. Деятели горной службы дореволюционной России. Краткий биографический словарь. СПб.: «Гуманистика», 2004.
• Миасс : энциклопедический словарь. — Миасс : Геотур, 2003. — С. 261—262.
• Буторина, Л. А. Первооткрыватель миасского золота Евграф Ильич Мечников // История Миасского золота, 200 лет : краевед. сб. № 1. — Миасс : Геотур, 1997. — С. 63-66.
• Лоранский А. М. Краткий исторический очерк административных учреждений Горного ведомства в России 1700—1900 гг. СПб, 1900;
• Данилевский В. В. Русское золото: история добычи и открытия до средины ХIХ в. М., 1959;
• Горный журнал, 1923, № 11: Горный институт за 150 лет;
• Локерман А. А. Загадка русского золота. М., 1978.

Ссылки

• [www.minsoc.ru/members/constitutors/constitutors-in-details/ Члены-учредители Минералогического общества по старшинству их вступления]
• [www.library.lg.ua/kraeved/pisatel3/proizv/2.txt Темник Ю. Столетнее горное гнездо. Луганский завод (1795—1887 гг.)]

При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Мечников, Евграф Ильич

Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.