Мигел, Аурелиу

Аурелиу Мигел
Личная информация
Полное имя	Аурелиу Фернандис Мигел
Оригинальное имя	Aurélio Fernández Miguel
Гражданство	Бразилия Бразилия
Специализация	дзюдо
Дата рождения	10 марта 1964(1964-03-10) (60 лет)
Место рождения	Сан-Паулу
Рост	180 см
Вес	95 кг
Награды и медали Дзюдо Олимпийские игры Золото Сеул 1988 до 95 кг Бронза Атланта 1996 до 95 кг Чемпионаты мира Бронза Эссен 1987 до 95 кг Серебро Гамильтон 1993 до 95 кг Серебро Париж 1997 до 95 кг Панамериканские игры Серебро Каракас 1983 до 95 кг Золото Индианаполис 1987 до 95 кг

Аурелиу Фернандис Мигел (порт. Aurélio Fernández Miguel, р. 10 марта 1964) — бразильский дзюдоист, чемпион Олимпийских игр, призёр чемпионатов мира.

Родился в 1964 году в Сан-Паулу. В 1983 году стал обладателем серебряной медали Панамериканских игр. В 1987 году завоевал золотую медаль Панамериканских игр и бронзовую медаль чемпионата мира. В 1988 году стал чемпионом Олимпийских игр в Сеуле. В 1992 году принял участие в Олимпийских играх в Барселоне, но там стал лишь 9-м. В 1993 году стал обладателем серебряной медали чемпионата мира. В 1996 году на Олимпийских играх в Атланте завоевал бронзовую медаль. В 1997 году опять стал обладателем серебряной медали чемпионата мира.

По окончании спортивной карьеры занялся политикой. Является членом Республиканской партии, с 2004 года возглавляет городской совет Сан-Паулу.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/mi/aurelio-miguel-1.html Аурелиу Мигел] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Мигел, Аурелиу

– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.