Михоэлс, Нина Соломоновна

Нина Соломоновна Михоэлс
Дата рождения:	15 сентября 1925(1925-09-15)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	26 ноября 2014(2014-11-26) (89 лет)
Место смерти:	Тель-Авив, Израиль
Профессия:	театральный режиссёр, театральный педагог
Гражданство:	СССР СССР Израиль Израиль

Ни́на Соломо́новна Михо́элс (15 сентября 1925, Москва — 26 ноября 2014, Тель-Авив) — советский и израильский режиссёр, театральный педагог; доктор искусствоведения, профессор.

Биография

Родилась в семье режиссёра и общественного деятеля Соломона Михайловича Михоэлса (1890—1948) и Сары Львовны Кантор (? — 1932).

Окончила режиссёрское отделение Государственного института театрального искусства в Москве, затем работала в Театре Моссовета, преподавала в ГИТИСе, в студии при ВТО. В числе её учеников — актриса и педагог ГИТИСа Мария Шмаевич (супруга Н. В. Карпова), актриса Елена Папанова, эстрадный актер Владимир Винокур, актриса Екатерина Образцова, заслуженный артист, актёр Ярославского ТЮЗа Юрий Клипп, Алена Галич (дочь А. Галича). Защитила докторскую диссертацию.

В 1972 году репатриировалась в Израиль. Работала в Национальном театре «Габима», преподавала в школе театрального искусства Бейт-Цви. Среди её учеников — актриса и режиссёр Татьяна Хазановская, актёр Михаил Теплицкий. В 2012 г. участвовала в памятных мероприятиях, посвящённых 122-летию со дня рождения её отца, в Даугавпилсе, где он родился.

Похоронена на кладбище А-Яркон.

Творчество

Ставила спектакли русской и мировой классики, в том числе Чехова, Миллера, Володина; многие её постановки принимали участие в международных фестивалях.

Ссылки

• Костылева М. [www.jewish.ru/culture/events/2002/10/news994167659.php Ностальгия по осени] (рус.). Jewish.ru (9 октября 2002). Проверено 27 января 2015.
• [www.forumdaily.com/141126_mihoels/ Скончалась режиссёр Нина Михоэлс, дочь Соломона Михоэлса] (рус.). forumdaily.com (26 ноября 2014). Проверено 27 января 2015.

Отрывок, характеризующий Михоэлс, Нина Соломоновна

– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.