Мрозовецкий, Станислав Павлович
| Станислав Павлович Мрозовецкий — Морозенко (укр. Станісла́в-Н́естор Мрозови́цький <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1648 — 1649 | |||
| Предшественник: | Иван Шингирей | ||
| Преемник: | Лукьян Мозира | ||
| Рождение: | неизвестно | ||
| Смерть: | 1649 Збараж | ||
Станислав-Нестор Павлович Мрозовецкий более известный, как Морозе́нко (? — между 30 июня и 12 августа 1649) — украинский военный и политический деятель XVII века, Корсунский полковник Войска Запорожского (1648—1649). Один из сподвижников Богдана Хмельницкого.
Прототип героя украинской народной песни «Пісня про Морозенка».
Биография
Шляхтич герба Прус ІІІ. Сын теребовльского подстаросты. Обучался в университетах Кракова и Падуи. Служил в элитном подразделении крылатых гусар Речи Посполитой. Позже стал казаком.
С 1638 года — полковник реестрового казацкого войска. После начала восстания Б. Хмельницкого перешёл на сторону повстанцев почти со всем своим полком.
В 1645 и 1648—1649 году — полковник корсунский, был также полковым обозным Кропивненского полка.
Организатор военных действий на севере Подолья и на Волыни, взаимодействовал с корпусом Максима Кривоноса.
Участник битвы под Пилявцами. Во время осады Збаража командовал всей казацкой кавалерией. Погиб в бою под Збаражем.
Герой украинских исторических песен, начинающихся обыкновенно со слов: «Ой Морозе, Морозенку, ой ты славный козаче». В начале песен отмечается предчувствие матери Морозенко, затем его встреча с татарами под г. Келебердою, его умерщвление татарами, горе матери и всей Украины.
Напишите отзыв о статье "Мрозовецкий, Станислав Павлович"
Ссылки
- [pidruchniki.com/11200611/istoriya/stanislav_morozenko_polkovnik_reyestrovogo_kozatstva_polkovnik_korsunskiy_komandir_korpusu_vizvolnoyi Станіслав Морозенко, полковник реєстрового козацтва, полковник корсунський, командир корпусу визвольної армії.] (укр.)
Отрывок, характеризующий Мрозовецкий, Станислав Павлович
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
