Мюллер, Венцель

Венцель Мюллер

Венцель Мюллер (нем. Wenzel Müller; 26 сентября 1767, Турнов, ныне Чехия — 3 августа 1835, Баден) — австрийский композитор.

Вырос в Моравии, получил первые уроки музыки в Альтштадте, затем после смерти отца переехал с матерью в деревушку Корниц (ныне район Свитави в Чехии), где под руководством деревенского учителя музыки научился играть на многих инструментах и в 12 лет сочинил первую мессу для своего старшего брата, ставшего священником. Затем Мюллер был направлен для продолжения обучения в Бенединктинский монастырь в Райгерне, где обратил на себя внимание не только регента хора Мауруса Хабербауэра, но и настоятеля Отмара Конрада, отправившего способного музыканта в Йоханнесберг в Силезии, резиденцию епископа Бреслау, где в качестве придворного композитора работал Карл Диттерсдорф, ставший для Мюллера главным наставником и другом.

В 1783 году Мюллер вернулся в Брно и поступил скрипачом в оперный оркестр, в том же году дебютировав как оперный композитор. С 1786 года Мюллер работал капельмейстером в Леопольдштадт-театре, Вена. В 1807—1813 годах работал в Немецком театре в Праге, после чего вернулся на прежнюю должность в Вену и работал там до 1830 года. Умер в Бадене.

Написал более 200 опер, а также симфонии, кантаты и мессы. Его наиболее известные произведения: «Das verfehlte Rendezvous» (1783); «Das neue Sonntagskleid» (1793); «Die Schwestern von Prag» (1794); «Asmodi oder das böse Weib und der Satan» (1834). Его дочерью была известная оперная певица своего времени Тереза Грюнбаум.

Ссылки

• [en.wikisource.org/wiki/The_New_International_Encyclop%C3%A6dia/M%C3%BCller,_Wenzel Статья в New International Encyclopedia]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Мюллер, Венцель

– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.