Натаров, Иван Моисеевич
| Иван Моисеевич Натаров | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения |
село Николаевка, Российская империя (современный Ставропольский край) | ||
| Дата смерти | |||
| Место смерти |
разъезд Дубосеково, Волоколамский район, Московская область, РСФСР, СССР | ||
| Принадлежность | |||
| Годы службы | |||
| Звание |
| ||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Иван Моисеевич Натаров (1910—1941) — стрелок 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии 16-й армии Западного фронта, красноармеец, Герой Советского Союза. Награждён орденом Ленина.
Содержание
Биография
Родился в крестьянской семье Моисея Натарова. Детство и юность прошли в посёлке Воронцовка Развилинского сельсовета Кугалинского района Алма-Атинской области в колхозе, которому позднее было присвоено его имя.
С 1937 года работал бригадиром полеводческой бригады, завхозом сельхозартели[1].
В июле 1941 года был призван в Красную Армию и отправлен на фронт. По официальной версии 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково Волоколамского района Московской области в составе группы истребителей танков участвовал в отражении многочисленных атак противника, во время которых было уничтожено 18 вражеских танков[2]. Данный подвиг вошёл в историю, как 28 героев-панфиловцев.
21 июля 1942 года указом Президиума Верховного Совета СССР Натарову Ивану Моисеевичу посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм[2][3].
Похоронен в д.Нелидово Ждановского с\с Волоколамского района.[4]Был перезахоронен там из-под.р.Дубосеково.[5]
По имеющимся архивным документам погиб за три дня до боя под Дубосеково [6]
Награды
- Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза;
- орден Ленина.
Память
- В 1966 году в Москве в честь панфиловцев была названа улица в районе Северное Тушино (улица Героев-панфиловцев), где установлен монумент.
- В их честь в 1975 году также был сооружен мемориал в Дубосеково.
- В деревне Нелидово (1,5 км от разъезда Дубосеково), установлен памятник и открыт Музей героев-панфиловцев. В городе Алматы, родном для панфиловцев, есть парк имени 28 гвардейцев-панфиловцев, в котором расположен монумент в их честь.
- В Алматы есть улица Натарова.
- Упоминание о 28 «самых храбрых сынах» Москвы вошло также в песню Дорогая моя столица, ныне являющуюся гимном Москвы.
Напишите отзыв о статье "Натаров, Иван Моисеевич"
Примечания
- ↑ М. К. Козыбаев и др. Алма-Ата. Энциклопедия. — Алма-Ата: Гл. ред. Казахской Советской энциклопедии, 1983. — 608 с. — 60 000 экз.
- ↑ 1 2 На самом деле данна версия сомнительна, поскольку, согласно документам, Натаров погиб за два дня до боя, 14 ноября. Герои страны. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6594 Натаров Иван Моисеевич] (рус.). Проверено 5 октября 2008. [www.webcitation.org/65qXTnCC0 Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie12028545/ Память народа :: Документ о награде :: Натаров Иван Моисеевич, Герой Советского Союза (Орден Ленина и медаль «Золотая звезда»)]. pamyat-naroda.ru. Проверено 12 июля 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_zahoronenie260676311/ Память народа :: Донесение о безвозвратных потерях :: Натаров Иван Моисеевич, , ,]. pamyat-naroda.ru. Проверено 12 июля 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_zahoronenie87141870/ Память народа :: Донесение о безвозвратных потерях :: Натаров Иван Моисеевич, , ,]. pamyat-naroda.ru. Проверено 12 июля 2016.
- ↑ [ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%BD%D1%84%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%86%D1%8B Панфиловцы] (рус.) // Википедия.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6594 Натаров Иван Моисеевич]. Сайт «Герои Страны».
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Натаров, Иван Моисеевич
– Это, ребята, к урожайному году.– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
