Национальный музей гражданских прав
| Национальный музей гражданских прав National Civil Rights Museum | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1960-е годы |
| Местонахождение | Мемфис, Теннесси |
| Сайт | [www.civilrightsmuseum.org/ civilrightsmuseum.org] |
Национальный музей гражданских прав (англ. National Civil Rights Museum) — комплекс музеев и исторических зданий, находящийся в частной собственности и выросший вокруг бывшего мотеля «Лоррейн», располагавшегося на 450 Mulberry Street в Мемфис (Теннесси, США), где был убит Мартин Лютер Кинг 4 апреля 1968 года.
Основные здания комплекса, расположенные на площади в 4,14 акра, включают в себя музей, мотель «Лоррейн» и отели. В состав комплекса также входят здания Young и Morrow на 422 Main Street, где Джеймс Эрл Рэй сначала исповедался, а позднее и покаялся в убийстве Кинга. Комплекс дополнительно включает магазин на 418 Main Street, находящийся рядом с ночлежкой, где было обнаружено предполагаемое орудие убийства с отпечатками Рэя.
Музей прослеживает историю движения за гражданские права с XVII века до наших дней.
Комплекс находится в собственности некоммерческой организации Lorraine Civil Rights Museum Foundation. Её офис расположен в Южном районе главных искусств, в шести кварталах к востоку от реки Миссисипи, на юге Мемфиса, штат Теннесси.
Содержание
История
Первым отелем на этом месте, был 16-комнатный «Windsorlorrine Hotel», построенный на северной стороне комплекса, позже переименованный в «Marquette Hotel». В 1945 году его купил Уолтер Бейли и переименовал в честь своей жены Лори и песни «Sweet Lorraine[en]». Во времена сегрегации здесь размещались высококлассные номера для чернокожих. Позже был добавлен второй этаж, бассейн, а затем отель был переименован в мотель «Лоррейн». Его гостями были музыканты Stax Records, такие как Рэй Чарльз, Лайонел Хэмптон, Арета Франклин, Этель Уотерс, Отис Реддинг, The Staple Singers и Уилсон Пикетт[1].
После убийства Кинга, Бейли оставил номер 306 (Кинг был убит перед этим номером) и соседний 307 незанятыми в память короля. Жена Бейли, Лори, перенесшая инсульт через несколько часов после убийства, умерла через пять дней. Бейли преобразовал в одноместные другие комнаты мотеля[1].
Бейли начал сотрудничать с Чаком Скраггсом, программным директором WDIA[en] и адвокатом Д’арми Бейли, для сбора у средств для фонда «Сохранить Лоррейн» («Save the Lorraine») в недавно сформированном Мемориальном фонде Мартина Лютера Кинга, и купил мотель за 144 тыс. долларов, после выкупа в декабре 1982 года. В 1984 году название было изменено в «Lorraine Civil Rights Museum Foundation». Как мотель, «Лоррейн» был закрыт 2 марта 1988 года, когда полицейские насильно выселили последнюю жительницу Жаклин Смит, в рамках подготовки к капитальному ремонту, стоимостью в 8,8 млн долларов[2]. Бейли умер в июле 1988 года[3]. Куратор Бенджамин Лоулесс из Смитсоновского института создал проект для сохранения этого исторического объекта. Фирма «McKissack and McKissack» была привлечена для разработки современного дизайна в местах не связанных с убийством[1].
Оборудование музея завершилось 4 июля 1991 года, и официально он был открыт для публики 28 сентября 1991 года[1].
В 1999 году Фонд приобрел здание «Young and Morrow», и связанный с ним пустырь на холме на западной стороне Малберри. Был построен туннель, соединяющий здание с мотелем. Фонд стал хранителем файлов полиции и доказательств, связанных с убийством, в том числе винтовки и роковой пули, находящихся на выставке в здании. Здание открылось 28 сентября 2002 года[1].
В 2012 году Университет штата Мичиган издал книгу Бена Камина «ROOM 306: The National Story of the Lorraine Motel», в которой рассказывается об убийстве Мартина Лютера Кинга в мотеле, последовавшей кампании по спасению мотеля в случае его продажи или сноса, и в конечном итоге преобразовании его в Национальный музей гражданских прав.
Современность
Мотель Лоррейн принимает не только гостей. С 1973 года там жила Жаклин Смит, экономка мотеля. Узнав о выселении в ходе проекта по устройству музея, Смит забаррикадировалась у себя в комнате и была принудительно выселена. На территории, окружающей мотель, находились дома, которые арендовали малообеспеченные и чернокожие за $ 175 в месяц. Дома были снесены, а позже на их месте в рамках программы омоложения центра города, были построены дома с дорогими квартирами и кондоминиумы[4][5][6]. После этого, Жаклин Смит сказала, что Лоррейн «должен быть поставлен на лучшую службу, например для обучения, жилья, работы, свободного колледжа, клиники, или других услуг для бедных. Область, окружающая Лоррейн должна обновиться и стать достойной и доступной для всех, без дорогих кондоминиумов, по которым оценивают людей из их общества». Она также заявила, что Мартин Лютер Кинг не хотел, чтобы на здание для него было потрачено 9 млн долларов, и был бы против выселения жителей мотеля[5][7]. Жакллин Смит, как укор, постоянно сидела через улицу напротив мотеля, в течение 21 часа в день, более 25 лет, независимо от погоды. Она и сейчас часто сидит за пределами территории мотеля, хотя и не так последовательно, как в прошлом[8].
В 2012 году было сообщено о получении музеем 2 млн долларов на возмещение ущерба, причиненного наводнением 2011 года — даже несмотря на то, что наводнение никаким образом не дошло до мотеля. Пресс-секретарь музея Конни Дайсон сказал, что из-за наводнения снизилось посещение музея туристами и деньги были необходимы для обновления. Представители музея не стали разрешать посещать номера мотеля, что и сократило число туристов.
Напишите отзыв о статье "Национальный музей гражданских прав"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.civilrightsmuseum.org/factsheet.htm Welcome to the website of the National Civil Rights Museum]
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=940DEEDD1739F930A35750C0A96E948260 Eviction Empties Motel Where Dr. King Died], The New York Times (March 3, 1988).
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=940DEFD7113CF934A35754C0A96E948260 Walter Bailey, Lorraine Motel Owner, 73], The New York Times (July 7, 1988).
- ↑ [www.downtownmemphis.com/downtownmemphis/documents/CCC_30years.pdf ](недоступная ссылка)
- ↑ 1 2 Geov Parrish. [eatthestate.org/05-12/LongestSit.htm The Longest Sit (February 14, 2001)]. Eatthestate.org (14 февраля 2001). Проверено 5 мая 2010. [web.archive.org/web/20070609162229/eatthestate.org/05-12/LongestSit.htm Архивировано из первоисточника 9 июня 2007].
- ↑ Terry Dean. [austinweeklynews.com/main.asp?SectionID=21&SubSectionID=71&ArticleID=1195&TM=76262.21 Side Trip - Jacqueline Smith's personal, and private, crusade]. Austinweeklynews.com. Проверено 5 мая 2010.
- ↑ Douglas B. Chambers. [findarticles.com/p/articles/mi_m1546/is_5_14/ai_56184176/ This Dreamer Cometh: The National Civil Rights Museum - the long struggle to transform the Lorraine Motel, where Martin Luther King Jr. was shot, to the National Civil Rights Museum | American Visions | Find Articles at BNET], Findarticles.com. Проверено 5 мая 2010. (недоступная ссылка)
- ↑ Mark Jordan. [www.memphisflyer.com/backissues/issue476/nfea2476.htm News Feature - April 2, 1998]. The Memphis Flyer. Проверено 5 мая 2010.
Ссылки
- [www.civilrightsmuseum.org/ Официальный сайт]
- [memphis.about.com/od/museum1/p/civilrights.htm National Civil Rights Museum — History, Hours, Prices, and Other Information]
- [www.tnhistoryforkids.org/places/civil_rights_museum TN History for Kids article about the museum]
- [www.fulfillthedream.net/ Official website of Jacqueline Smith]
Отрывок, характеризующий Национальный музей гражданских прав
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
