Неделковски, Коле

Коле Неделковски
макед. Коле Неделковски
Имя при рождении:	Никола Кристев Неделков
Место рождения:	с. Войница, близ г. Велес, Османская империя (ныне Республика Македония)
Место смерти:	София Болгария

Коле Неделковски (настоящее имя и фамилия — Никола Кристев Неделков, макед. Коле Неделковски; 16 декабря 1912, с. Войница, близ г. Велес, Османская империя (ныне — Республики Македония) — 2 сентября 1941, София) — македонский поэт. Один из зачинателей новой македонской литературы.

Революционер. Антифашист. Член БКП и Союза коммунистов Югославии.

Биография

Сын крестьянина. Участник антифашистского Сопротивления. За участие в коммунистическом движении и сопротивлении против политики сербизации подвергался гонениям со стороны властей. В 1933 эмигрировал в Грецию, затем в Болгарию. Обосновался в Софии, где вскоре наладил связи с коммунистическими активистами.

Стал активным членом македонского литературного кружка в Софии, вступил в подпольную македонскую молодежную организацию. В 1940 году был включен в диверсионную группу. Арестовывался полицией.

Будучи членом Центрального военного совета ЦК Компартии, занимался подрывной деятельностью против немецких воинских частей. Организовывал доставку оружия, документов и созданием нелегальных явок. При попытке ареста в сентябре 1941 года в Софии, покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна. По другой версии был выброшен.

Творчество

Литературную деятельность начал в 1938 году. В стихах (сборники «Молнии» — «Молскавици», 1940; «Пешком по свету» — «Пеш по светот», 1941) в революционно-романтическом духе воспел национально-освободительную борьбу македонского народа против турецких поработителей, призывал к сопротивлению фашизму. Использовал образы и ритмы народной поэзии.

Ссылки

• [www.cs.earlham.edu/~dusko/InfoMak/literature/KNedelkovski.html Биография] (англ.)

Отрывок, характеризующий Неделковски, Коле

Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.