Нечаев, Владимир Александрович

Владимир Нечаев
Основная информация
Дата рождения	28 июля 1908(1908-07-28)
Место рождения	Ново-Малиново, Тульская губерния, Российская империя
Дата смерти	11 апреля 1969(1969-04-11) (60 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Страна	СССР СССР
Профессии	певец
Певческий голос	лирический тенор
Жанры	эстрада
Лейблы	«Мелодия»
Награды
[www.vladimirnechaev.ru www.vladimirnechaev.ru]

Влади́мир Алекса́ндрович Неча́ев (28 июля 1908, Ново-Малиново, Тульская губерния, Российская империя — 11 апреля 1969, Москва, СССР) — советский певец, лирический тенор. Заслуженный артист РСФСР (1959).

Биография

Владимир Нечаев родился 15 (28) июля 1908 года в селе Ново-Малиново Новосильского уезда Тульской губернии в зажиточной семье Александра Николаевича Нечаева (1870—1939). Мать Владимира, Анна Георгиевна, умерла в 1919 году от туберкулёза. После её смерти отец певца женился во второй раз. Семья Нечаевых владела мельницей, лесными угодьями, постоялым двором и обширным садом. В 1926 году Владимир перебрался в Московскую губернию, работал сезонным рабочим при конном заводе Московского земельного отдела на станции Щербинка Московско-Курской железной дороги. В 1927 году поступил чернорабочим на строительство здания Центрального телеграфа. В этом же году к нему, спасаясь от раскулачивания, переехала вся семья — отец с братом и тремя сёстрами, мачеха, братья Николай и Виктор, сестра Маргарита. Семья выбрала для проживания хутор Сорбек вблизи деревни Быковка недалеко от Щербинки.

Старшая сестра Маргарита, с которой они были вдохновителями и организаторами деревенского театра, впоследствии стала певицей и педагогом по вокалу. Маргарита Александровна Нечаева родилась 17 февраля 1906 года в Ново-Малиново. В 1924 году окончила общеобразовательную школу в г. Новосиле, а в 1930 — музыкальный техникум имени А. Н. Скрябина в Москве. С 1937 по 1941 год служила в Большом театре, исполняла партии сопрано, в частности, Джильды и Снегурочки. Сохранились записи её выступлений. Скончалась в возрасте 86 лет.

Нечаев занимался в Оперно-драматической студии имени К. С. Станиславского у А. В. Неждановой и М. И. Сахарова. В 1932—1935 годах служит в Московском центральном театре рабочей молодёжи. С 1942 года — солист Всесоюзного радио. В 1944—1969 годах выступал в дуэте с Владимиром Бунчиковым.

Скончался 11 апреля 1969 года, похоронен в Москве на Головинском кладбище (20 участок).

Творчество

Ещё будучи мальчиком, Володя был приглашён петь в церковном хоре сельского прихода. Вместе с сестрой Маргаритой и соседями устраивали концерты, ставили спектакли.

С 1942 года Нечаев становится солистом Всесоюзного радио и первым исполнителем песен популярнейших композиторов, в том числе «Осенние листья», «Сормовская лирическая», «Зажглась заря вечерняя», «Костры горят далёкие», «Мы с тобою не дружили», «Вьётся вдаль тропа лесная» Б. А. Мокроусова, «Где ж ты, мой сад», «Матросские ночи», «Услышь меня, хорошая» В. П. Соловьёва-Седого, «Моя любимая» М. И. Блантера, «Далеко-далеко» А. Г. Новикова, «Сирень-черёмуха», «Ленинские горы» Ю. С. Милютина и других.

Многие песни с 1944 года Нечаев исполнял в дуэте с Владимиром Бунчиковым, с которым их называли «вокальными братьями». Началом совместной 25-летней работы стала песня В. Соловьёва-Седого и А. Чуркина «Вечер на рейде» («Уходим завтра в море»). В репертуаре певцов были такие известные песни, как «Давно мы дома не были», «На солнечной поляночке», «Заздравная», «Звёздочка», «Азовская партизанская», «Мы — люди большого полёта» и другие. Дуэт имел огромную популярность, много гастролировал.

Владимир Бунчиков вспоминал:

Я познакомился с Володей Нечаевым в 1942 году на радио. Передо мной стоял худенький молодой человек, очень приветливый. Он только совсем недавно вернулся с фронта, где был с концертной бригадой радио, — выступал с русскими песнями под аккомпанемент баянистов. Мог ли я тогда предположить, что нас с ним свяжет двадцатипятилетняя дружба? Пожалуй, мало найдётся на карте Советского Союза городов, где бы мы не пели. Мы выступали не только в крупных городах, но и в сёлах, шахтах, госпиталях, на пограничных заставах. Володя Нечаев был человеком большим, широкой души, необыкновенно добрым, человеком разнообразных интересов и очень остроумным. К нему тянулись люди, около него было всегда тепло, никогда на было скучно.

Голос Нечаева — мягкий лирический тенор небольшой силы и диапазона, но очень приятный по тембру. Несмотря на отсутствие серьёзного вокального образования и имевшиеся недостатки голосоведения, Нечаев интересен за счёт большой врождённой музыкальности, сценического обаяния, чуткости к материалу песни. Благодаря этим качествам Нечаев сумел исполнить очень большое количество песен, различных по поэтической направленности и настроению. В отличие от Бунчикова, который необычайно эффектно и бравурно пел марши, Нечаев исполнял главным образом лирические песни с нежными мелодиями и мягкими голосовыми переходами, с большой душевной теплотой, а также с определённым юмором или лукавством.

Обстоятельства смерти артиста

5 апреля 1969 года в Колонном зале Дома Союзов состоялся концерт, посвящённый 25-летию совместной творческой деятельности Нечаева и Бунчикова. Бунчиков вспоминал, что Нечаев все заботы по организации этого юбилейного вечера взвалил на себя. Это, скорее всего, и привело к тому, что его сердце не выдержало. 8 апреля на другом концерте в ЦДРИ он пел уже с микроинфарктом. Это выяснилось позже, после его смерти. Утром 11 апреля Нечаев вышел на прогулку на набережную возле дома на Кутузовском проспекте, где жил последние годы (он каждое утро выходил подышать воздухом и делал зарядку). В подъезде ему внезапно стало плохо, он упал. Приехавшая «Скорая» доставила Нечаева в реанимацию, где он скончался. Причиной смерти стал обширный инфаркт, разрыв аорты.

Ссылки

• [www.vladimirnechaev.com/songs.php Песни Владимира Нечаева]
• [retrofonoteka.ru/phono/songs/nechaev.htm Виртуальная ретро-фонотека. Песни в исполнении Владимира Нечаева]
• [www.sovmusic.ru/person.php?idperson=2 В. А. Нечаев на сайте «Советская музыка» (биография, записи песен)]
• [russia.rin.ru/guides/10904.html «Россия великая» — В. А. Нечаев]
• [kkre-36.narod.ru/nechaev.htm Биография и песни Владимира Нечаева]

Отрывок, характеризующий Нечаев, Владимир Александрович

Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.