Окатанность

Окатанность — степень сглаженности первоначальных рёбер обломков осадочных (обломочных) горных пород или минералов вследствие их обламывания, истирания и вообще разрушения при транспорте или переотложении главным образом текучими (реками) и волнующимися водами (озёрами, морями в береговой зоне), ледниками или ветром, а также при гравитационном оползании, обваливании или осыпании. В последних случаях говорят о степени «обработанности» обломочного материала. Степень окатанности изменяется в зависимости от степени изометричности, угловатости и округлённости.

Окатанность — функция всех геометрических свойств обломка горной породы или минерала, поэтому окатанность не является синонимом округленности или изометричности.

Окатанность оценивают либо визуально, либо путём измерений с вычислением коэффициента окатанности. Кроме этого, степень окатанности при необходимости определяют на вибрирующих поверхностях — вибросепараторах.

Терминология

Словарные и монографические определения термина (слова) «окатанность» очень различны, поскольку даже понятие «осадочные горные породы» не вполне однозначно у различных исследователей, как не однозначен и термин (слово) «обломок», в тех случаях, когда исследователь имеет дело с обломочными осадочными породами. Тем не менее, в полевой геологии постоянно приходится пользоваться при описании осадочного вещества понятием «окатанность». При этом собственно окатанность определяется, разумеется, визуально, путём дедуктивного сравнения конкретного обломка с правильной геометрической фигурой (шаром, эллипсоидом), и отклонениями от этих фигур.

Поэтому, несмотря на то, что существуют всевозможные количественные шкалы и коэффициенты окатанности, в полевых условиях обычно применяют следующие качественные определения:

• совершенно окатанный обломок (валун, галька, гравий и т. д. до отдельных песчинок);
• хорошо и средне окатанный обломок;
• плохо, или слабо окатанный обломок;
• неокатанный (весьма неокатанный) обломок (глыба, дресва, щебень…).

Такой очень распространённый в полевых условиях, да и в научной литературе, подход требует высокой квалификации исполнителя, однако вполне достаточен для определения генезиса породы, учитывая, что при описании указываются и другие её структурные и текстурные признаки, а в геоморфологии объективность реконструкции часто может контролироваться и генезисом рельефа, который сложен искомой осадочной породой.

Палеогеографическое значение определения степени окатанности обломочного материала

Окатанность — очень важный показатель генетической принадлежности обломочной горной породы. Степень окатанности указывает на дальность и способ транспортировки обломочного материала, а также может служить и поисковым критерием при разведке полезных ископаемых, в особенности — россыпных.

Аллювиальные обломки крупных горных и полугорных рек, как правило, имеют высокую окатанность. Аллювий малых рек окатан слабо. Сортировка и обработка обломочного материала происходит в руслах рек в процессе его перемещения и начинается сразу же, как только обломочный материал попадает в водоток. Обломки пород окатываются при трении друг о друга и о переносимый рекой взвешенный материал. При истирании уменьшаются размеры обломков и образуется только илистый материал, другие фракции не возникают.

Крупные обломки также дробятся при сильных ударах друг о друга. В энергичных потоках, например — водопадах, можно говорить уже не об окатанности, а о дроблении и разламывании крупных глыб и валунов. Эти следы разламываний и сколов часто можно наблюдать в спокойных в настоящее время условиях в валунах, находящихся среди более или менее обычного для данной среды осадконакопления, материала как на дневной поверхности, так и в геологических разрезах. Важно при полевом осмотре обломочного материала правильно определить генезис таких разламываний и сколов, которые могут свидетельствовать и совсем о других процессах — например — об активном физическом выветривании.

Весьма слабой окатанностью и сортированностью обладают отложения временных водотоков (пролювий). Как правило, совершенно не окатан и не сортирован обломочный материал свежих морен, в то время как в древних моренах, в результате комплекса длинной цепочки последующих экзогенных процессов в теле морены (вытаивания мерзлоты и «мёртвого льда», истирания обломков в процессе переотложения, корразионной работы фильтрующих морену грунтовых вод и т. д.), моренные валуны часто приобретают весьма совершенную окатанность.

Как указывалось выше, по этому показателю возможно определить дальность и длительность транспортировки обломков. Совершенно окатанный валун, обнаруженный среди неокатанного материала, может свидетельствовать о том, что местность испытывала в недавнем геологическом прошлом события, связанные с активным переносом вещества. Здесь могли течь палеореки, либо совершать геологическую работу ледники. Если петрографический состав обломка при этом не совпадает с таковым у окружающего материала и не схож с составом ближайших выходов т. н. коренных горных пород, то есть возможность определить и пути переноса этого эрратического материала, что представляет широкие и вполне объективные возможности для палеогеографических, в том числе — и археологических, изысканий.

Литература

• Билибин Ю. А. Основы геологии россыпей. — М.: АН СССР, 1956.
• Великанов М. А. Динамика русловых процессов. — М.: Гостехтеориздат, 1955. — Т.1.
• Шило Н. А. Основы учения о россыпях. — М.: Наука, 1981.
• Рухин Л. Б. Основы литологии. Учение об осадочных породах. 3-е изд. Л.: Недра, 1969
• Reading, H.G. Sedimentary Environments: Processes, Facies and Stratigraphy — Blackwell Science,1996. — (3rd ed.)
• Япаскурт О. В. Основы учения о литогенезе. — М.: МГУ, 2005.
• Серпухов В. И., Билибина Т. В., Шалимов А. И. и др. Курс общей геологии. — Л.: Недра, 1076. 535 с.

См. также

• Осадочные горные породы
• Литология
• Дропстоун
• Эрратические валуны
• Отклонение от круглости
• Сортированность (геология)

Ссылки

• А.Н.Рудой. [ice.tsu.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=519:2011-12-15-16-30-24&catid=83:2011-12-12-14-05-50&Itemid=148 Окатанность обломочных горных пород]. Климат, лёд, вода, ландшафты. Проверено 30 января 2011. [www.webcitation.org/67xt2nq2f Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• А.Н.Рудой. [ice.tsu.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=521:2011-12-18-05-53-34&catid=83:2011-12-12-14-05-50&Itemid=148 Сортированность обломочных горных пород]. Проверено 30 января 2011. [www.webcitation.org/67xt3QLFa Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• А.Н.Рудой. [ice.tsu.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=529:-dropstone&catid=83:2011-12-12-14-05-50&Itemid=148 Дропстоун (Dropstone)]. Климат, лёд. вода, ландшафты. Проверено 30 января 2011. [www.webcitation.org/67xt42ZYq Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• [lithology.ru/node/551 В. П. Макаров ВОПРОСЫ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ГЕОЛОГИИ. 4. К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «ОБЛОМОЧНЫЕ ПОРОДЫ».]

Отрывок, характеризующий Окатанность

Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.