Орден Красной Звезды Труда — (чеш. Řád rudé hvězdy práce) государственная награда Чехословакии.
История
Орден Красной Звезды Труда был основан постановлением правительства № 24/1955 от 4 мая 1955 года, которым были основаны ордена «Орден Трудового Красного Знамени», «Орден Красной Звезды Труда» и медали «За трудовую верность» «За трудовую самоотверженность» с целью поощрения заслуг в строительстве социализма в Чехословакии, за многолетнюю образцовую работу по профессии.
Дополнением председателя правительства № 26/1955 от 25 мая 1955 года был опубликован статут «Ордена Трудового Красного Знамени», «Ордена Красной Звезды Труда» и медалей «За трудовую верность», «За трудовую самоотверженность».
Положение
Орден Красной Звезды Труда вручался за блестящие заслуги в многолетней, упорной, самоотверженной, образцовой работе в решающих областях науки и хозяйства или строительстве культуры социализма, пропитанной верностью к профессии.
Описание
Знак ордена — серебряная пятиконечная звезда красной эмали. Между лучами звезды маленькие серебряные лучики.
Звезда при помощи кольца крепится к серебряному звену в виде двух веточек липы, которое в свою очередь подвешивается к орденской ленте.
Реверс знака был исполнен в двух типах:
Орденская лента муаровая голубого цвета с двумя синими полосками посередине, тонкой белой и более широкой красной по краям.
Для повседневного ношения имеется планка, обтянутая орденской лентой.
Напишите отзыв о статье "Орден Красной Звезды Труда"
Ссылки
- [www.medals.org.uk/czechoslovakia/csr/csr059.htm Order of the Red Star of Labour]
Отрывок, характеризующий Орден Красной Звезды Труда
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
