Паркапзук
| Паркапзук (Պարկապզուկ) | |
| Классификация | |
|---|---|
| Родственные инструменты | |
Паркапзук (арм. - Պարկապզուկ) - армянский[1][2][3] духовой музыкальный инструмент. Является близким родственником ирландской волынки. Паркапзук используется и в инструментальных ансамблях, и в военных оркестрах.
Происхождение
Паркапзук является одним из древнейших музыкальных инструментов мира. Вероятнее всего, этот инструмент происходит из Юго-Западной Азии, но первые исторические сведения о нём относятся к Риму I века н. э.
Сегодня одним из основных музыкальных инструментов амшенцев является именно паркапзук.
Устройство
Паркапзук состоит из двух или более трубок, которые снабженны язычком, а также из кожаного мешка. Мешок - это воздушный резервуар из кожи или пузыря животного, из которого подают воздух к звучащим трубочкам. Человек, который исполняет мелодию на паркапзуке, надувает мешок сам или мехами. Одна из трубок устроена как флейта - с дырочками. На ней играют, зажимая пальцами отверстия. Остальные, аккомпанирующие трубки издают только один тон. В редких случаях применяются две мелодических трубки. Звукоряд диатонический, звучание сильное и резкое. Применяется главным образом для сопровождения танцев. Мешок паркапзука держат под рукой, и с его помощью воздух нажимом локтя нагнетается в трубки.
Интересные факты
На паркапзуке играл римский император Нерон.
Напишите отзыв о статье "Паркапзук"
Ссылки
- [www.armnet.ru/music_html/parkapzuk.htm Паркапзук]
- [www.duduk.com/Arm-music-ins/Bag-pipe/g-bag-pipe/index.html duduk.com]
Примечания
- ↑ www.armnet.ru/music_html/parkapzuk.htm Паркапзук
- ↑ [www.domaintools.com/en/Parkapzuk Domain Directory » EN » Wikipedia » Parkapzuk]
- ↑ [www.reference.com/browse/Parkapzuk Parkapzuk encyclopedia topics | Reference.com]
|
Это заготовка статьи о музыкальных инструментах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Паркапзук
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
