Пахтакор (стадион)
 | |||
| Местоположение | |||
|---|---|---|---|
| Построен | |||
| Открыт | |||
| Вместимость |
35,000 | ||
| Домашняя команда | |||
| Размеры поля |
112х72 метров | ||
|
| |||
Центральный стадион «Пахтако́р» (узб. «Paxtakor» markaziy stadioni) — один из главных стадионов Узбекистана, расположенный в центре Ташкента. Ближайшей станцией метро является «Пахтакор». Стадион вмещает 35 тысяч болельщиков. Является домашним стадионом футбольного клуба «Пахтакор». Кроме того, на стадионе проводит некоторые матчи национальная сборная Узбекистана.
Строительство стадиона было начато в 1954 году и было завершено в 1956 году. Архитектором стадиона является Митхат Сагатдинович Булатов. Изначально стадион вмещал в себя 55 тысяч зрителей, но со временем после ряда реконструкций в 1996, 2008 и 2012 годах вместимость стадиона сократилась до сегодняшнего показателя[1].
Первый официальный матч на стадионе был сыгран 20 августа 1956 года между футбольными клубами «Пахтакор» и «Динамо Тбилиси», в рамках чемпионата СССР. Первый официальный международный матч был сыгран 19 сентября того же года между «Пахтакором» и албанским «Динамо Тирана», на котором также победу одержала ташкентская команда[1].
До 2012 года «Пахтакор» являлся основным стадионом, где национальная сборная Узбекистана по футболу проводила домашние матчи. После открытия нового стадиона «Бунёдкор», сборная Узбекистана переехала на новый стадион и теперь на стадионе «Пахтакор» проводит свои некоторые матчи. Также на стадионе проводят домашние матчи юношеская (U-17), юношеская (U-20), молодёжная и олимпийская сборная Узбекистана. На стадионе также проходят другие различные спортивные соревнования и турниры, концерты и развлекательные мероприятия.
Содержание
Галерея
- Uz Supporters Big Flag.JPG
Заполненные трибуны стадиона «Пахтакор» в матче Узбекистан — Япония. 2012 год.
- Uzbekistan vs Bahrain 2009.jpg
Резонансный матч Узбекистан — Бахрейн в 2005 году проходил на стадионе «Пахтакор». Приведённая фотография сделана на матче тех же соперников в 2009 году.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пахтакор (стадион)"
Примечания
Ссылки
- [www.pakhtakor.uz/index.php?act=stadium§ion=24 История стадиона «Пахтакор»]
- [footballfacts.ru/stadiums/42364-cs-pahtakor Список всех матчей по категориям, проведённых на стадионе «Пахтакор»]
- [tchaykovsky.ru/stadions/stadions_26.htm Вид со спутника на стадион «Пахтакор»]
Отрывок, характеризующий Пахтакор (стадион)
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
