Перед рассветом (фильм, 1989)
Перед рассветом | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария |
Геннадий Бокарев |
В главных ролях | |
Оператор |
Анатолий Лесников |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
83 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Пе́ред рассве́том» — советский фильм, режиссёр Ярополк Лапшин.
Сюжет
Жаркое лето 1941 года. Небольшая железнодорожная станция в прифронтовой полосе. В один из вагонов спешно грузят группу уголовников. Не успевает поезд проехать и нескольких километров, как подвергается авианалёту и атаке парашютного десанта. После боя из всего состава в живых остаются только трое: молодой лейтенант НКВД, «вор в законе» и репрессированный партийный работник. Они бегут в лес, подальше от разбитого поезда и преследующих их немцев. В такой ситуации заключённые, казалось, могли бы считать себя свободными, но лейтенант думает иначе и намерен доставить их к месту назначения. Дальнейшая история в фильме повествует о том, что, кем бы они ни были — уголовником, репрессированным или офицером-чекистом, — их объединило одно — ненависть к захватчикам.
В ролях
- Евгений Миронов — лейтенант
- Валерий Рыжаков — Николай
- Александр Панкратов-Черный — Васька-усатый
- Игорь Варпа — Оберст
- Вячеслав Кириличев — старик
- Раиса Рязанова — лесничиха
- Олег Корчиков — майор
- Константин Степанков — Валентин Сергеевич Неволин
- Вера Альховская — жена Ефима
- Николай Бадьев — старик на вокзале
- Виктор Уральский — дед-зэк
Напишите отзыв о статье "Перед рассветом (фильм, 1989)"
Ссылки
- «Перед рассветом» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Отрывок, характеризующий Перед рассветом (фильм, 1989)
– Конечно, в чем дело?– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.