Трульстра, Питер Йеллес

Питер Йеллес Трульстра

Питер Йеллес Трульстра (нидерл. Pieter Jelles Troelstra; 20 апреля 1860, Леуварден — 12 мая 1930, Схевенинген, близ Гааги) — нидерландский политический деятель, юрист, писатель.

Биография

Фриз по национальности. Родился в семье налогового чиновника. Изучал право в университете Гронингена. После окончания университета открыл адвокатскую практику в родном городе. Участвовал во фризском рабочем движении, позже известном как Фризская Народная партия (Friese Volkspartij). В качестве адвоката защищал интересы рабочих, активистов социал-демократического движения.

В 1890—1893 годах — член Социал-демократического союза Нидерландов (во главе с Фердинандом Домелой Ньивенхёйсом), в котором возглавлял группу парламентаристов и боролся против анархистских тенденций. В 1894 году был в числе основателей, а затем — руководителем Социал-демократической рабочей партии Нидерландов (СДРПН). За всё время развития партии Трульстра неизменно оставался на её крайне правом фланге.

С 1897 по 1925 год (с перерывами) был председателем парламентской фракции СДРПН и членом редакции центрального печатного органа партии газеты «Хет фолк» («Het volk»).

В 1909 добился исключения из СДРПН трибунистов, представителей левого крыла партии, основателей журнала «De Tribune» (Трибуна), в котором критиковали партийное руководство, ориентированных на ортодоксальный марксизм и пролетарскую революцию.

Активно боролся за всеобщее избирательное право в Нидерландах (1910—1913).

Во время Первой мировой войны (1914—1918) Трульстра занял шовинистическую германофильскую позицию, призывал к «гражданскому миру» внутри страны. В ноябре 1918 в условиях подъёма рабочего движения в Нидерландах потребовал передачи власти социалистам, но через день отказался от своего требования. В. И. Ленин определил Трульстру как «… образец продажного, оппортунистического вождя…». После окончания войны Трульстра неустанно работал над восстановлением II Интернационала.

Под влиянием революции в России в 1917 году и ноябрьской революции 1918—1919 гг. в Германии, Трульстра в ноябре 1918 года выступая с речью в г. Роттердаме, традиционном оплоте рабочего движения, призвал к свершению социалистической революции в Нидерландах. Однако, не был поддержан другими активистами СДРПН. Правительство страны быстро отреагировало на его призывы и направило войска в крупные города. Эти события с 9 по 14 ноября 1918 года вошли в историю Нидерландов, как Красная неделя.

После этого, члены партии не простили ему допущенной политической ошибки. В 1925 году он полностью отошёл от политической деятельности.

Сыграл заметную роль в развитии фризской литературы. Участвовал как автор и составитель в сборнике «Книга фризских песен» (1885). Его стихи собраны в книге «Урожай» (1909). Кроме того, он автор «Воспоминаний» в 4-х томах («Бытие», «Рост», «Прибой» и «Буря», Амстердам, 1927, 1928, 1929, 1931)

Был женат на детской писательнице Нинке ван Хичтум (1860—1939).

Память

• Питеру Йеллесу Трульстре установлены памятнике в нескольких городах Нидерландов.
• Сторонники партии труда Нидерландов, преемницы СДРПН, отмечают ежегодный праздник День труда у памятника Питера Йеллеса Трульстра в Гааге.

Источник

• [interpretive.ru/dictionary/462/word/trulstra Исторический справочник русского марксиста, 1999 г.]
• [socialhistory.org/bwsa/biografie/troelstra-p TROELSTRA, Pieter Jelles]

Отрывок, характеризующий Трульстра, Питер Йеллес

Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.