Попов, Фёдор Фёдорович

Фёдор Фёдорович Попов
Дата рождения:	30 мая 1912(1912-05-30)
Место рождения:	с. Онежье, Яренский уезд, Вологодская губерния
Дата смерти:	8 августа 1963(1963-08-08) (51 год)
Место смерти:	Сыктывкар, РСФСР, СССР

Фёдор Фёдорович Попов (30 мая 1912, с. Онежье, Вологодская губерния — 8 августа 1963, Сыктывкар) — коми языковед, литератор, педагог-методист, автор учебников коми языка для средних школ республики.

Биография

Родился в крестьянской семье. В 1929 году окончил семилетку в с. Серегово, поступил в педагогический техникум в Усть-Сысольске. Продолжил учебу в 1932 году поступив в открывшийся в Сыктывкаре педагогический институт. Был активистом — комсомольцем.

Увлекался изучением коми языка и литературой. Ещë в школе Фëдор организовал литературный кружок, писал стихи, заметки в газету, был сельским корреспондентом. Избирался делегатом третьей конференции селькоров Коми края. В пединституте возглавлял литературную секцию, активно печатался в журналах «Ордым», «Ударник», входил в состав редакционной коллегии «Ударника».

В 1936 году окончил институт, где его оставили преподавать коми язык. Одновременно читал курс коми литературы в педагогическом, кооперативном и индустриальном техникумах Сыктывкара. На педагогическом рабфаке, где он также занимался с учащимися, его удостоили звания педагога-ударника.

В конце 1930-х гг. обвинëн в троцкизме и национализме. Исключëн из комсомола. Осуждëн и заключëн в Локчимлаг. В апреле 1939 года, Фëдор Попов был освобождëн «за недоказанностью преступления» и даже восстановлен в комсомоле.

После возвращения в Сыктывкар его снова пригласили на работу в пединститут. Одновременно с этим из наркомата просвещения Коми АССР он получил предложение заняться составлением и изданием учебно-методической литературы.

Участник Великой Отечественной войны. Был призван на фронт. В 1943 году по состоянию здоровья — демобилизован. Осенью 1943 его направили учителем в Сторожевскую школу, где он позже становится завучем. В 1947 году выходит из печати подготовленный Ф. Поповым учебник по коми грамматике.

В 1952 году семья Поповых возвращается в Сыктывкар, где Ф. Попов стал работать в Институте усовершенствования учителей по созданию отвечающих времени учебников и новых методических пособий для учителей. В ИУУ он возглавляет кабинет коми языка и литературы. Уже в 1956 году из печати выходят комплект учебников для школ по фонетике, морфологии, синтаксису коми языка, а также методические пособия, сборники диктантов.

Ф. Попов — учёный, оставивший заметный след в образовании, науке, культуре народа коми. Автор около 50 критических и литературоведческих статей, активно печатался в газетах и журналах Коми АССР. Автор наработок по методике обучения языку коренного народа коми.

Ссылки

• [www.gazeta-respublika.ru/article.php/49959 Учёный учитель. Газета «Республика». 23 июня 2012 г.]

Отрывок, характеризующий Попов, Фёдор Фёдорович

– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.