Поцей, Казимир Александр
| Казимир Александр Поцей белор. Казімір Аляксандр Пацей <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1700 — 1703 | ||
| Предшественник: | Михаил Казимир Коцелл | |
| Преемник: | Ян Владислав Бжостовский | |
| ||
| 1703 — 1705 | ||
| Предшественник: | Михаил Казимир Коцелл | |
| Преемник: | Мартиан Михаил Огинский | |
| ||
| 1705 — 1728 | ||
| Предшественник: | Анджей Казимир Кришпин-Киршенштейн | |
| Преемник: | Мартиан Михаил Огинский | |
| Рождение: | 14 мая 1666 | |
| Смерть: | 10 июня 1728 (62 года) | |
| Род: | Поцеи | |
| Отец: | Леонард Габриель Поцей | |
| Мать: | Регина Огинская | |
| Супруга: | 1) Анна Тереза Летов
2) Франциска Халецкая | |
| Дети: | Антоний, Александр, Михаил, Барбара и Тереза | |
Казимир Александр Поцей (14 мая 1666 — 10 июня 1728) — государственный и военный деятель Великого княжества Литовского, хорунжий трокский (1692—1700), каштелян витебский (1700—1703) и трокский (1703—1705), воевода витебский (1705—1728), староста рогачёвский, суражский и жижморский.
Биография
Представитель литовского шляхетского рода Поцеев герба «Вага». Младший сын воеводы витебского Леонарда Габриеля Поцея (1632—1695) и Регины Огинской, дочери стольника и тиуна трокского, князя Льва Самуила Огинского (ок. 1595—1657). Старший брат — каштелян виленский и гетман великий литовский Людвик Констанций Поцей (1664—1730).
В 1692 году Казимир Александр Поцей получил должность хорунжего трокского, в 1700 году был назначен каштеляном витебским, а в 1703 году стал каштеляном трокским. В 1705 году получил должность воеводы витебского.
Во время Гражданской войны в Великом княжестве Литовском Казимир Александр Поцей поддерживал республиканцев, противников Сапег. Участник конфедерации войска ВКЛ против Сапег в 1696 году и битвы при Олькениках в 1700 году. В январе 1701 года во главе шляхетского ополчения разбил 16 конных хоругвей Сапег и отряды крестьян, собранные и вооруженные Сапегами.
Поддерживал политику польского короля Августа II Сильного, стремившегося установить в Речи Посполитой абсолютную власть. Участник Сандомирской конфедерации, сторонник России в борьбе против шведского короля Карла XII. В 1708 году временно перешел на сторону Станислава Лещинского, ставленника Швеции. В 1709 году вновь присоеднился к Августу II.
Семья
Был дважды женат. Около 1707 года первым браком женился на Анне Терезе Летов (ум. после 1712), вторично женился на Франциске Халецкой (ок. 1682—1774). Дети:
- Антоний Поцей (ум. 1749), стражник великий литовский
- Александр Поцей (ум. 1770), воевода трокский
- Михаил Поцей (ум. 1787), староста рогачёвский и жижморский
- Барбара Поцей, жена писаря великого литовского Юзефа Бжостовского
- Тереза Поцей, жена стольника великого коронного Игнацы Гумецкого
Напишите отзыв о статье "Поцей, Казимир Александр"
Литература
- А. Грыцкевіч, Пацеі // Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 3 т. Т.2: Кадэцкі корпус — Яцкевіч / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал.рэд.) і інш.; Маст. З. Э. Герасімовіч. — Мн.: БелЭн, 2006. −792 с.: іл. С. 420. ISBN 985-11-0315-2, ISBN 985-11-0378-0 (т. 2)
- [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/pociejowie01.html Генеалогия Поцеев]
Отрывок, характеризующий Поцей, Казимир Александр
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
