Прозоровская, Анна Михайловна
| Анна Михайловна Прозоровская | |
| Имя при рождении: |
Анна Волконская |
|---|---|
| Награды и премии: |
|
Княгиня А́нна Миха́йловна Прозоровская (урождённая княжна Волконская; 9 июля 1749 — 11 октября 1824) — фрейлина двора, супруга генерал-фельдмаршала Александра Прозоровского, статс-дама и кавалерственная дама. В 1809 году получила орден Святой Екатерины 1-й степени.
Содержание
Биография
Дочь генерал-аншефа князя Михаила Никитича Волконского от брака с Елизаветой Алексеевной Макаровой. Точный год её рождения многочисленные источники называют по-разному. По сведениям великого князя Николая Михайловича она родилась в 1747 году. Однако, её отец в своем журнале за 1749 год писал[1]:
|
… 28 июня после полуночи, в четвертом часу, родилась дочь моя княжна Анна... 6 июля крещена оная дочь моя. Воспреемник был дядя мой родной канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, а воспреемница была генерала аншефа Степана Федоровича Апраксина супруга Аграфена Леонтьевна. | 
|
В 1765 году была пожалована во фрейлины. В сентябре 1775 года по своему желанию была помолвлена с вдовцом князем Петром Михайловичем Голицыным. Их обручение состоялось при дворе в присутствии императрицы. Однако, в ноябре 1775 года князь Голицын погиб на дуэли. В 1780 году по настоянию отца своего вышла замуж за князя Александра Александровича Прозоровского (1733—1809). Будучи ближайшей особой ко двору, княгиня Прозоровская была удостоена всех высших наград.
В день коронации Александра I, 15 сентября 1801 года, была пожалована в статс-дамы и в кавалерственные дамы. 18 апреля 1809 года она получила орден св. Екатерины (большого креста). В 1815 году княгиня сопровождала императрицу Елизавету Алексеевну в путешествии за границу, за что получила, по возвращении в Санкт-Петербург, в знак признательности, небольшой портрет Государыни в медальоне, украшенном бриллиантами, который всегда носила на груди, на цепочке.
По словам императрицы Елизаветы Алексеевны, «княгиня Прозоровская была одним из тех существ, которое было обреченно на несчастье». С мужем своим она не была счастлива. После смерти старшей дочери в 14 лет, всю свою любовь она отдала младшей — Анне. Но последняя не отличалась нежным чувством к матери и в их отношениях не было искренности[2]. Н. М. Карамзин признавался, что смотрел с умилением на княгиню Прозоровскую, за её постоянную любовь ко Двору, ни мало не охлаждавшую преклонными летами. «Это редко, а потому драгоценно в моих глазах»[3], — писал историк. Последние годы княгиня Прозоровская жила в богатом доме своего зятя князя Фёдора Голицына на Французской наб., 10 и была «неизменно добра и добродушна»[4]. Скончалась в октябре 1824 года.
Семья
В браке супруги Прозоровские имели двух дочерей:
- Елизавета (Елена) (22.06.1781—20.06.1795), похоронена в Спасо-Андрониковом монастыре[5]. Её ранняя смерть так подействовала на её мать, что она упала в обморок, и все старания привести её в чувство были безуспешны. Доктора сочли её мертвою; её положили на стол, и уже двор и весь город спешили на панихиду, когда её горничной и жившему в её доме французу доктору пришло в голову, что княгиня не умерла, а находится в летаргическом сне, что и оказалось на самом деле. Княгиня ожила, поправилась и скончалась в преклонных летах. Император Александр II рассказывал после её внучке, княгине Ю. Ф. Куракиной, что в детстве всегда пугался княгини А. Прозоровской, которую видел при дворе своей бабушки, так как ему сказали, что она раз была уже мёртвой.
- Анна (28.12.1782—12.12.1863), фрейлина, с 1809 года замужем за князем Ф. С. Голицыным, их сыну, Александру, было высочайше позволено именоваться князем Голицыным-Прозоровским.
Источники
- ↑ [feb-web.ru/feb/rosarc/rad/rad-009-.htm Журнал жизни Волконского].
- ↑ Вел. кн. Николай Михайлович. Елизавета Алексеевна, супруга императора Александра I. В 3-х т. — Т. 2. — СПб., 1909. — С. 357.
- ↑ Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. — СПб., 1866. — С. 379.
- ↑ В память графа Михаила Михайловича Сперанского. 1782—1872. — СПб., 1872. — С. 605.
- ↑ В. И. Саитов. Московский некрополь. — СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1907—1908. — Т. 2. — 1908. — С. 465.
Напишите отзыв о статье "Прозоровская, Анна Михайловна"
Литература
- Русские портреты XVIII—XIX столетий. Изд. Вел. Кн. Николая Михайловича. СПб. 1906. Т. III вып I. № 22.
Отрывок, характеризующий Прозоровская, Анна Михайловна
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
