Радек Зеленка

Персонаж Звёздных врат <tr><td colspan="2" style="text-align: center; font-size: smaller;"> Доктор Радек Зеленка</td>
Радек Зелёнка (англ. Radek Zelenka)
Раса	Человек <tr><th align="left">ТАД</th><td>Нет</td></tr>
Пол	Мужской <tr><th align="left">Место рождения</th><td>Чехия, Земля</td></tr><tr><th align="left">Актёр</th><td>Дэвид Найкл</td></tr>
Первая серия	«Пробуждение»

У этого термина существуют и другие значения, см. Зеленка и Радек.

Доктор Радек Зеленка (англ. Radek Zelenka) — вымышленный персонаж в научно-фантастическом телесериале «Звёздные врата: Атлантида», которого играет Дэвид Найкл.

Блестящий учёный и инженер, вошедший в состав международной экспедиции на Атлантиду. Представляет здесь Чешскую республику (единственный часто появляющийся земной персонаж не из англосаксонского мира). Время от времени переходит (обычно ругаясь) на чешский язык. До миссии на Атлантиду преподавал в Масариковом университете.

Начиная с серии «38 минут», появлялся в большей половине эпизодов сериала, а также в серии «Проект Пегас» 10 сезона «Звёздных врат SG-1». Таким образом, он, наряду с майором Эваном Лорном, обходит всех остальных второстепенных персонажей по количеству появлений в сериале. Канадский актёр чешского происхождения Дэвид Найкл, воплотивший образ Радека, номинировался на Премию Лео в 2005 году за лучшую мужскую роль второго плана.

Сюжет

На Атлантиде Радек Зеленка становится экспертом по технологиям Древних, особенно по падл-джамперам: он смог разобраться в системах управления, когда судно застряло во вратах (эпизод 104 «38 минут»), вместе с Родни МакКеем обнаружил, что крыша над отсеком джамперов расходится (эпизод S1E05 «Подозрение»), установил дистанционную связь между джампером и управляющим креслом (эпизод S1E20 «Осада. Часть 2»), реализуя предложение Шеппарда, смог превратить космический корабль в «подводную лодку» (эпизод S2E14 «Грейс под давлением»).

Сам доктор Зеленка не может управлять устройствами Древних, так как не обладает необходимым геном, даже после терапии Карсона Беккета (эпизод S1E13 «Горящая зона»).

Зеленка вместе с доктором МакКеем находит способ поднять щит над Атлантидой во время шторма (эпизод 110 «Шторм»).

Между Зеленкой и МакКеем наблюдается научное соперничество двух умных людей: они то вместе изобретают что-то и восхищаются друг другом, то имеют совершенно непримиримые точки зрения на отдельные вещи (разрушительное оружие Древних — эпизод 206 «Троица»). Причем Родни крайне болезненно относится к случаям, когда Зеленка оказывается прав.

Несмотря на всё это, изобретения Радека не раз спасали жизнь МакКею (эпизоды S2E04 «Дуэт» и S2E14 «Грейс под давлением»), за что тот его глубоко в душе уважает, однако произнести это вслух он смог только воображаемой Саманте Картер.

Радек любит полевую работу, ненавидит проход через Звездные Врата, соглашается на это только в крайних случаях (эпизоды S2E04 «Дуэт», S2E13 «Критическая масса» и S2E14 «Грейс под давлением»). Терпеть не может детей, особенно в таком большом количестве, как на планете M6G-677 (эпизод S2E13 «Критическая масса»).

Доктор Радек Зеленка часто злится из-за того, что к нему не относятся всерьёз. Он умнейший человек, но вынужден находиться в тени доктора МакКея, который однажды сказал, что глубоко в душе Радек понимает, что Родни «ветер под его крыльями».

Разработка образа

Изначально Дэвид Найкл пробовался на роль русского учёного и упомянул своё славянское происхождение во время репетиций. В конце концов, игра актёра настолько понравилась продюсерам, что они не только решили сменить национальность его персонажа на чеха, но и вписали его роль в сценарий следующей серии — 105 «Подозрение». В дальнейшем он настолько вжился в общую атмосферу, что Атлантиду было невозможно представить без Зеленки — в результате, он оказывается одним из ключевых персонажей даже в 1 сезоне 15 серии: «Пока я усну», в которой представлен альтернативный вариант прибытия земной экспедиции на Атлантиду (в посвящённых этому же пилотных сериях героя Найкла не было).

Отрывок, характеризующий Радек Зеленка

И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.