Рейнах, Жак де
| Жак де Рейнах | |
| Jacques de Reinach | |
 | |
| Род деятельности: |
банкир |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Барон Жакоб Адольф Рейнах, прозванный Жак де Рейна́х (фр. Jacques de Reinach; 17 апреля 1840 года, Франкфурт-на-Майне — 19 ноября 1892 года, Париж) — французский парижский банкир немецкого происхождения, блиставший в крупных финансовых сделках своей эпохи.
Еврей по происхождению. Через посредство его банка велись финансовые операции Панамской компании. В ноябре 1892 г. появились разоблачения в печати против Панамской компании. 20 ноября 1892 г. Рейнах скоропостижно скончался после нескольких дней лихорадочной деятельности в сношениях с выдающимися политическими деятелями — Рувье, Клемансо и другими, а также Корнелиусом Герцом.
Парламентская комиссия, избранная 21 ноября для выяснения положения дел Панамской компании, потребовала эксгумации и вскрытия тела умершего Рейнаха. Правительство Лубе отказало в этом требовании и вследствие этого пало. Новое правительство Рибо; в котором министром юстиции был Буржуа, сформировалось именно на почве этого требования и потому называлось «правительством вскрытия трупов». Труп Рейнаха вскрыт, однако, не был, так как конфискация бумаг Рейнаха и другие данные сделали это ненужным; было доказано, что Рейнах принимал участие в раздаче взяток и в других сомнительных операциях Панамской компании, и отравился, опасаясь разоблачений.
Напишите отзыв о статье "Рейнах, Жак де"
Литература
- А. Daniel, «L’année politique 1892» (Париж, 1893).
Ссылки
- Рейнах, Жак // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Рейнах, Жак де
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
