Рогов, Алексей Георгиевич

Алексей Георгиевич Рогов
Дата рождения	22 января 1913(1913-01-22)
Место рождения	город Тула, Российская империя
Дата смерти	8 октября 1941(1941-10-08) (28 лет)
Место смерти	у города Юхнов, Калужская область, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1932-1941
Звание
Часть	40-й бомбардировочный авиационный полк (4-я бомбардировочная авиационная дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Георгиевич Рогов (1913—1941) — советский лётчик, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1941, посмертно).

Во время Великой Отечественной войны 8 октября 1941 года совершил огненный таран по скоплению немецкой техники у переправы на реке Угре около города Юхнов Калужской области.

Биография

Родился 22 января 1913 года в городе Туле в семье рабочего (по другим данным — 16 февраля 1913 года в деревне Выглядовка Одоевского уезда Воскресенской волости Тульской губернии (ныне Дубенского района) в семье крестьянина). Отец — Григорий Кириллович Рогов, мать — Евдокия Ивановна.

Окончил 7 классов и школу Осоавиахима. Затем учился в электромеханическом техникуме (ныне Тульский технико-экономический колледж им. А. Г. Рогова) и работал на заводе.

В Красной Армии с 1932 года: по путёвке райкома комсомола поступил в Борисоглебское военное авиационное училище. Член ВКП(б) с 1934 года. В 1935 году окончил Борисоглебское авиационное училище и направлен в лётную часть в Белоруссии. Через несколько лет стал командиром экипажа, затем заместителем командира эскадрильи.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Командир эскадрильи 40-го бомбардировочного авиационного полка (4-я бомбардировочная авиационная дивизия, Западный фронт) капитан А. Г. Рогов совершил 60 боевых вылетов для нанесения ударов по железнодорожного узлам, скоплениям войск и переправам противника.

В начале октября 1941 года согласно плану «Тайфун» немецкое командование создало перевес сил на трёх направлениях ударов и предприняло наступление против оборонявшихся войск Красной Армии Западного, Резервного и Брянского фронтов. На Рославль-Юхновском направлении ударная группировка нанесла удар на 60-километровом участке фронта, вдоль шоссейной дороги Рославль-Юхнов и уже через два дня советская оборона на реке Десне была прорвана. 4 октября 1941 года немецкие передовые группы появились под городом Юхнов. Для того чтобы поддержать спешно создаваемый новый рубеж обороны на юхновском направлении, лётчики ПВО Москвы и 40-го бомбардировочного полка беспрестанно бомбили немецкие переправы через реку Угру. Из донесения командующего ВВС Московского военного округа полковника Н. А. Сбытова: «за восемь дней на Юхновском направлении: произведено 508 боевых вылетов… Уничтожено 2500 солдат и офицеров, 120 танков, 600 автомашин…» На вооружении полка стояли новейшие в то время скоростные пикирующие бомбардировщики Пе-2 и Пе-3.

8 октября 1941 года при выполнении боевого задания у переправы через реку Угра у города Юхнов Калужской области самолёт Пе-3 капитана Алексея Рогова был подбит зенитными снарядами. Экипаж (штурман — капитан Василий Иванович Фарносов) решил последовать примеру Николая Гастелло, направив горящую машину на переправу.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 октября 1941 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» капитан Алексей Георгиевич Рогов был посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза и ордена Ленина.

Награды и звания

• Герой Советского Союза (22 октября 1941, посмертно)
• орден Ленина (22 октября 1941, посмертно)

Память

Навечно зачислен в списки 2-й эскадрильи 48-го гвардейского Нижнеднестровского ордена Суворова отдельного авиационного полка дальних разведчиков.

В октябре 1965 года в Доме офицеров города Тулы состоялась встреча учащихся Тульского электромеханического техникума с однополчанами 40-го скоростного бомбардировочного авиаполка, в котором служил А. Г. Рогов, и его женой. На ней учащиеся узнали, что Алексей Георгиевич учился в техникуме, и было решено создать поисковый отряд имени Рогова и бороться за присвоение техникуму его имени. Поисковый отряд, состоящий из студентов 2-го и 3-го курсов, работал под Юхновым Калужской области, где было точно установлено место гибели Алексея Георгиевича, а со дна реки Угры были подняты части самолёта.

На собранные учащимися средства на месте гибели А. Г. Рогова был установлен памятник.

12 июля 1971 года Постановлением Совета Министров РСФСР Тульскому электромеханическому техникумуа было присвоено имя Героя Советского Союза А. Г. Рогова (ныне Тульский технико-экономический колледж им. А. Г. Рогова). Каждый год в феврале в колледже проходит неделя отличной учёбы, выпускаются стенные газеты, а к мемориальной доске возлагаются цветы. Студенты колледжа выезжают в Юхнов, к месту гибели А. Г. Рогова, в читальном зале проходят литературные чтения, на которых первокурсники знакомятся с биографией героя.

Его именем также названа улица в городе Туле. На доме, где он жил, установлена мемориальная доска. Его имя высечено на стеле в честь туляков — Героев Советского Союза.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник десантникам И. Г. Старчака (в центре), лётчику А. Г. Рогову (слева) и водителям Великой Отечественной войны (справа).

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятный знак на месте гибели лётчика А. Г. Рогова. Сооружён в 1976 году коллективом Тульского электромеханического техникума им. А. Г. Рогова.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Мост через реку Угру (ныне трасса А-130), который 8 октября 1941 года бомбил 40-й бомбардировочный авиационный полк.

Семья

Внешние изображения
	[www.ttecr.ru/img/history/rogovs_family.jpg Семья А. Г. Рогова].

Жена — Вера Тихоновна Рогова, в годы войны жила в городе Бузулук Чкаловской области и Лукоянов Горьковской области. Есть сын.

См. также

• Список авиаторов, совершивших огненный таран в годы Великой Отечественной войны
• Старчак, Иван Георгиевич — начальник парашютно-десантной службы Западного фронта, капитан, один из руководителей обороны на юхновском направлении в начале октября 1941 года.

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0008/2a706bdd Рогов Алексей Георгиевич] // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Рогов Алексей Георгиевич // Жилин В. А., Греджев В. А., Сапрыкин М. А., Черногор В. Ю., Широков В. Л. Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. — М.: Олма-Пресс, 2001. — Т. 1. — С. 127—128. — 926 с.: ил. — (Архив). — 5000 экз. — ISBN 5-224-03184-2, 5-224-03185-0.
• Бессмертен подвиг их высокий / Пред. ред. коллегии А. А. Елькин. — 2-е изд. — Тула: Приокское книжное издательство, 1983. — С. 475—477. — 646 с. — 10 000 экз.
• Бессмертные подвиги: Посвящается героям Великой Отеч. войны, презревшим смерть ради Победы над врагами Родины: сборник / Сост.: А. П. Коваленко, А. А. Сгибнев. — М.: Воениздат, 1980. — С. 189—351 с. — (За нашу Советскую Родину!)
• Шингарёв С. И. Ради тебя, Земля: документальная повесть: [о А. Рогове]. — Тула: Приокское книжное издательство, 1979. — 302 с. — 30000 экз.
• Хазанов Д. Б. Неизвестная битва в небе Москвы 1941—1942 гг. Оборонительный период. — М.: Издательский Дом «Техника-молодёжи», 1999. — 130 с.

Ссылки

•  Осовик К. Н. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3401 Рогов, Алексей Георгиевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Рогов, Алексей Георгиевич

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.