Романовская игрушка

Романовская игрушка — традиционный русский народный промысел изготовления глиняных игрушек-свистулек, сформировавшийся близ села Романово на территории Липецкой области, Россия.

История промысла

Возникновение

Древнейшие из найденных образцов игрушки датируются XVII веком и хранятся в фондах Липецкого областного краеведческого музея. Одно из самых ранних официальных упоминаний об игрушечном промысле в Тамбовской губернии относится к 1853 году. «Тамбовские губернские ведомости» на своих страницах рассказывали о характерных для промысла сюжетах. Сюжетно-образную основу для глиняных свистулек того времени составляли лошадки, коровы, бараны, петухи, олени, солдаты в папахе и барыни в капоре. Игрушки покрывались жёлтой, зелёной, коричневой поливой (глазурью) или красились краской.»

XIX век

Заметные изменения в развитии романовского промысла произошли в XIX веке, и связано это с Липецким курортом. В курортный сезон, Липецк посещала столичная знать. Бывали известные писатели и поэты, музыканты и актёры, революционеры-народники, а в военное время здесь залечивали раны русские солдаты и офицеры. Одновременно, сохраняя старые традиции, мастера начинают лепить новые сюжеты: офицеров в парадных мундирах, нарядных дам, гуляющие парочки, богатые выезды в колясках и каретах. Постепенно сдержанная поливная игрушка отходит на второй план, уступая место яркой, раскрашенной масляными и анилиновыми красками мелкой пластике, которая охотно покупается отдыхающими и заезжими гостями.

Наибольшего расцвета романовский промысел достигает во второй половине XIX века. Ведущими мастерами конца XIX в. становится семья Митиных из села Романово: Павел Степанович и сыновья Иван Павлович и Яков Павлович.

Творчество Митиных постепенно превращается в самостоятельную, выразительную ветвь романовской игрушки. Игрушка приобретает свой узнаваемый стиль: выделяются мельчайшие детали: у офицеров и генералов – эполеты и аксельбанты, шнуры и перевязи, медали, ордена и пуговицы, кокарды на фуражках; мелкие детали серебрятся; барышень украшают замысловатые головные уборы. Игрушка превращается в мини-скульптуры, становясь похожей на фарфоровые фигурки, распространенные в то время. Позднее в своих работах Митины стали использовать штамповку лиц. Так появляются образы Николая II и Льва Толстого. Такие необычные игрушки романовских мастеров редки и особенно ценны. Они отражают не просто некие фольклорные мотивы, но и определённые политические события и настроения, существующий уклад жизни.

Достоверно известен один очень любопытный случай из жизни И.П. Митина. Вылепив фигурки офицера в парадном мундире, с ликом Николая II, он отправился на базар. Причём портретное сходство не вызывало сомнений. «Государя», слепленного Митиным, оценили быстро. Едва только Иван Павлович выставил его на продажу среди прочих игрушек, как был задержан жандармом. Довольно долго ему пришлось находиться под арестом в «холодной», а потом – под надзором полиции.

XX век

В начале XX века в Липецке, Михаилом Павловичем Труновым, создаётся Липецкое Петровское общество распространения научных и практических знаний. Именно тогда и началась собираться первая коллекция глиняных игрушек для Краеведческого музея. Так в отчётах Петровского общества за 1909 год сказано: «В с. Романово Липецкого уезда, из стари существует кустарный гончарный промысел и в музее положено начало составлению коллекции глиняных игрушек, работы этих кустарей; игрушки эти очень разнообразны, некоторые работаются по старинным формам. Но в последнее время старина заменяется новыми формами, конечно соответствующими переживаемым интересам: в последние годы появились куклы, изображающие японцев.»

После революции и гражданской войны в селе ещё работали несколько семей мастеров. Среди них А.Ф. Коняхин, М.И. Козлов, Н.И. Козлова (Митина) – к сожалению не многие имена народных мастеров сохранила для нас история. Династию Митиных можно считать долгожителями игрушечного ремесла. Они оставались одними из самых верных своему делу. Многие игрушки Ивана Павловича составили липецкую музейную коллекцию, а в 30-х годах он сделал игрушки для Музея этнографии народов СССР (Ленинград). Особенно он любил лепить две фигурки: «Беседа» и «Пожарник». «Пожарник» представлял собой лошадку, везущую бочку на колесах, на передке – мужичок в красивой униформе. «Беседа» - многофигурная композиция. Вокруг стола, уставленного чашками или рюмками, штофом и блюдом с пирогами, сидят двое или трое: священник, офицер и статский.

Современное состояние промысла

В настоящее время промысел возрождается. «Митинской» лепке и сейчас можно поучиться у Анатолия Васильевича и Виктора Васильевича. Внуки именнитого, деда, бывая в гостях в центре развития творчества «Советский» города Липецка, с радость делятся с ребятами из кружка «Глиняная игрушка» секретами древнего мастерства.

Особенности игрушки

Романовская игрушка – это игрушки-свистульки, с двумя, четырьмя, или более игровыми отверстиями. Очень разнообразна в сюжетном исполнении (более сорока сюжетов) – от глубоко традиционных птичек-свистулек, всадников до современных сиринов и медведей; от простых собачек до объёмных композиционных выездов и повозок, запряжённых тройкой лошадей.

Игрушка покрывается поливой или красится краской, разведённой на яйце. Цвета, традиционно, неяркие, сдержанные. Обычно – это красный, жёлтый, зелёный; реже – синий, чёрный, малиновый.

Производство

Из воспоминаний Марии Васильевны, Виктора Васильевича, Анатолия Васильевича и Василия Васильевича Митиных:

Глину привозил на телеге отец. Брал под Студеными Хуторами, там, в Борщевом логу была жила тёмно-синей очень эластичной глины. Заливали водой в корыте, и она три дня размачивалась. Потом отец брал кусок глины и разбивал его железным прутом «часа два им тякает- тякает», а уж потом начинает натирать глину на лавке, как тесто. Работать садились все. В окно глянем – дети гуляют, а мы «лепёшки» шлёпаем. Потом делали заготовки – «пушки». Складывали на двухметровую доску в 4 ряда и 4 ряда вверх. Отец рога и хвосты крутил, а мать (Любовь Михайловна), проколкой из бересклета, свистки делала. Всю зиму лепили, сушили на печи, а обжигать начинали с весны, как снег сойдёт. В горн сначала закладывали выжигать известняк, а на него сверху клали игрушки. Игрушки закладывали аккуратно, заполняя пустоты между куклами мелкими свистульками. За раз могло поместиться до 20 тысяч штук. Горн топили до тех пор, пока игрушки не станут красными. Затем затворку закрывали и оставляли, чтобы остыли. А уж на другой день садились красить. Брали гусиное перо и химическую краску, разведённую на яйце. Раскрашивали клюв, гребешок и на спине делали три, четыре полоски красным, зелёным, голубым , жёлтым цветом. Игрушки получались как конфетки. А потом их забирали перекупщики из «Вторсырья» по 3 копейке за штуку (договор заключали заранее), или же мать насыпала в корзину и шла на рынок свистеть. На базаре она продавала свистульки по 5 копеек. В 1947 году на игрушечные деньги купили кирпичный дом, который сохранился до наших дней.

Галерея сюжетов

Представлены работы мастера Беликовой И.П.

• Офицер романовская игрушка.jpg

  Офицер. Традиционный сюжет. Полива.

• Индюк.jpg

  Индюк. Традиционный сюжет. Полива.

• Бабы.jpg

  Бабы. Традиционный сюжет. Полива.

• Парочка.jpg

  Парочка. Традиционный сюжет. Полива.

• Всадники-гонцы.jpg

  Всадники - гонцы. Традиционный сюжет. Глазурь.

• Всадник романовский.jpg

  Всадник. Традиционный сюжет. Глазурь.

Литература

1. Традиции. Фольклор. Дети. Сборник статей, программ и методических материалов / сост. А. Г. Кулешов. — М.: Государственный республиканский центр русско фольклора, 2015.
2. Колобкова 1995 — Колобкова И. А. Романовская глиняная игрушка / Народное искусство. Исследования и материалы. Сборник статей // под ред. И. Я. Богуславской. — СПб., 1995. С. 121–137.
3. Пивен 1962 — Пивен Н. А. Липецкая игрушка / Геогр. о-во СССР (доложено на заседании отделения 18 мая 1961 года) //Материалы по от-нию этнографии. — Л., 1962. Вып. 2. С. 44-53.
4. Чалых 2001 — Чалых Н. Е. Глиняная игрушка XVII–XVIII вв. из фондов Липецкого областного краеведческого музея / Верхнедонской археологический сборник — ЛГПУ // под ред. А.Н. Бессудного. Липецк 2001. Вып. 2. С. 246-260.

Ссылки

1. Династия Митиных - ya-zemlyak.ru/np_ri1.asp

Отрывок, характеризующий Романовская игрушка

– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.