Ручьи (Крестецкий район)
| Деревня
Ручьи
Показать/скрыть карты
|
Ручьи́ — деревня в Крестецком муниципальном районе Новгородской области, административный центр Ручьёвского сельского поселения.
Деревня находится у реки Яймля, в 17 километрах северо-востоку административного центра муниципального района — посёлка Крестцы, на автодороге из Крестец в Окуловку и Боровичи.
Содержание
История
В Новгородской губернии Ручьи относились к Тимофеевской волости Крестецкого уезда. В 1741 году здесь была выстроена церковь Георгия Победоносца, а в XIX веке церковь Покрова[1].
Социально значимые объекты
В 1985 году в деревне был открыт Дом культуры, есть школа, почта и магазин[1].
Люди, связанные с деревней
28 июня 1922 года в ныне несуществующей деревне Санталово, расположенной в 8 км от Ручьёв, умер поэт Велимир Хлебников, ближайшее кладбище было в Ручьях, поэтому похоронили его здесь на погосте у церкви Георгия Победоносца[1]. За могилой поэта долгое время присматривала местная жительница Евдокия Лукинична Степанова[2]. В 1960 году останки поэта были перезахоронены на Новодевичьем кладбище в Москве. 28 июня 1986 года, в 100-летнюю годовщину со дня рождения Велимира Хлебникова, в деревне Ручьи на месте захоронения был открыт памятник работы Вячеслава Клыкова, а в сельском Доме культуры — мемориальный музей поэта. Ежегодно здесь проходят «Хлебниковские чтения».
Достопримечательности
В деревне сохранились два храма внушительных размеров:
- Деревянная церковь Георгия Великомученика с колокольней, памятник архитектуры XVIII века. Вокруг церкви расположено деревенское кладбище. В настоящее время церковь находится на грани полного разрушения.
- Каменная пятикупольная церковь Покрова Божьей Матери постройки начала XX века. В 2000-х годах была предпринята попытка реставрации храма, однако работы закончены не были.
|
|
Напишите отзыв о статье "Ручьи (Крестецкий район)"
Примечания
Ссылки
- [www.hlebnikov.ru/archives/ruchji.htm Музей Велимира Хлебникова]
Отрывок, характеризующий Ручьи (Крестецкий район)
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.
