Рысайкино
Поделись знанием:
К:Населённые пункты, основанные в 1757 году
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Село
Показать/скрыть карты
|
Рысайкино — село в Похвистневском районе Самарской области, административный центр Сельского поселения Рысайкино. Расположено на р.Тергала в 15 км от райцентра, г. Похвистнево.
История
Земли, на которой чуваши основали Рысайкино, было куплено у татар, потомков рода Манаша, которые владели этой территорией с 1618 года, а возможно и ранее.
Договорная запись о припуске служилыми тарханами Казанской дороги, Кипчакской волости Заитом Абдуллиным с товарищами ясачных чуваш Казанского уезда Рысая Лякова с товарищами на свою вотчинную землю по реке Большой Кинель от 12 августа 1757 года.
«Лета 1757 августа 12 дня Уфимского уезда Казанской дороги Кипчатской волости служилые тарханы, старшина Заит Абдулов с братьями своими тарханами ж, Мухаметем, Танатаром, Смаилом Абдуловыми, Усман Уразметев, Султангул Тименеев, Башир Шарыпов, будучи в городе Уфе от Крепостных дел, дали сию запись Казанского уезда Асокиной сотни деревни Аксубаевой ясачным чувашам Рысаю Лякову с товарищи 20-ти чувашам в том, что припустили мы, тарханы, их, чуваш, для владения и поселения дворами с нами вообще на старинную жалованную прадедам, дедам и отцам нашим вотчинную землю, которою мы, тарханы, по грамотам и по данному из Оренбургской губернской канцелярии указу владеем одне, а она, наша земля, состоит в Уфимском Л. 21об.: уезде, в Кипчатской волости близ Казанского уезда по межам и урочищам, а именно по речке Кирикали и по обе стороны с устья и до вершины, а от той речки поворот вправо до вершины речки Каза-елги и поворот по ней вниз по правой стороне до речки Карагали, а от речки Карагали до ключа Чагиль-елги, который вышел из черного лесу, устьем впал в озеро Карасье и в Кинель реку по левую сторону до устья речки Савруши и до елхового колка, а от того колку поворот влево до верхнего того ж колка конца и до речки Анлы-елги до суходолья, а от него по левую ж сторону поворот через сырт до липового суходолья, а от того олшанной бани и до речки Кирикали впредь на сорок лет, и за то взяли мы, тарханы Заит с товарищи (…) вместо оброку за все оные годы денег 80 рублей (…)».[1]
В селе родился Герой Советского Союза Фёдор Ижедеров.
Напишите отзыв о статье "Рысайкино"
Ссылки
- [enc.cap.ru/?t=world&lnk=1624 Чувашская энциклопедия]
Примечания
- ↑ Государственный Архив Оренбургской обл. (ГАОО), Ф. 6. Оп. 3. Д. 7384а. Л. 21-21 об.
Отрывок, характеризующий Рысайкино
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
