Салах Шабати
Поделись знанием:
К:Фильмы 1964 года
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
| Салах Шабати | |
| ивр. סאלח שבתי | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Хаим Тополь, |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
110 минут |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
Салах Шабати (ивр. סאלח שבתי) — комедия израильского режиссёра Эфраима Кишона, снятая в 1964-м году.
Содержание
Сюжет
Салах Шабати — йеменский еврей, который вместе со своей семьёй был доставлен в Израиль в ходе операции «Орлиные крылья». После приезда в Израиль, семья Шабати помещается на жительство в специальный транзитный лагерь для новых репатриантов. Водитель, который привёз семью Шабати в лагерь, сказал, что они останутся в нём всего на несколько дней[1], там Салах Шабати знакомится с Ехезки Гольдштейном, который уже шесть лет живёт в лагере и так и не получил жилья[2].
Название фильма, «Салах Шабати», — игра слов: йеменское еврейское имя также напоминает фразу на иврите סליחה שבאתי, «слиха шебати» («простите, что я приехал»). В ранних печатных версиях рассказов Эфраима Кишона, которые были переработаны для фильма, персонажа звали Саадия Шабтай.
Актёры
- Хаим Тополь — Салах Шабати[3].
- Геула Нуни (ивр.) — Хабуба Шабати[3].
- Гила Альмагор — Бат-Шева Сосиалит[3].
- Шрага Фридман (ивр.) — Нойман[3].
- Заарира Харифай (ивр.) — Фрида[3].
- Шайке Леви (англ.) — Шимон Шабати[3].
- Натан Мейслер — господин Гольдштейн[3].
- Эстер Гринберг — жена Салаха Шабати[3].
- Арик Айнштейн — Зигги[3].
Напишите отзыв о статье "Салах Шабати"
Примечания
- ↑ [youtube.com/watch?v=4x2LlL8wjZQ Салах Шабати (часть № 1)] на YouTube (нем.)
- ↑ [youtube.com/watch?v=8_Jq3iEQ7UQ Салах Шабати (часть № 2)] на YouTube (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.israelfilmcenter.org/israeli-film-database/films/shallah/cast-and-credits Актёры фильма Салах Шабати на сайте Israelfilmcenter] (англ.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/69podls8g Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
Ссылки
- «Салах Шабати» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [youtube.com/watch?v=n6WhgwFQ4YQ «Он придёт» - песня из кинофильма Салах Шабати] на YouTube
Отрывок, характеризующий Салах Шабати
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
