Ройстер, Сара Эльмира
| Сара Эльмира Ройстер | |
| Sarah Elmira Royster | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Супруг: |
Александр Б. Шелтон |
Сара Эльмира Ройстер Шелтон (англ. Sarah Elmira Royster Shelton; 1810 — 11 февраля 1888) — светская дама, юношеская возлюбленная Эдгара Аллана По, которая была обручена с ним незадолго до его смерти.
Их отношения начались, когда ей было 15 лет, а закончились после вмешательства её отца, пока По учился в Университете Виргинии. Двумя годами позже она вышла замуж за Александра Б. Шелтона, который разбогател, занимаясь перевозками. У них родилось четверо детей, но только двое дожили до взрослого возраста. После смерти мужа в 1844 году, Ройстер и её дети унаследовали состояние в 100,000 долларов США, с условием, что Сара потеряет часть наследства, если повторно выйдет замуж.
По вернулся в её жизнь в 1848 году, и их отношения возобновились. По предлагал ей пожениться, но она колебалась, и дети не одобряли брака. Они так и не поженились; вскоре после этого он умер в октябре 1849 года. Ройстер оказала влияние на поэтическое творчество По и могла быть вдохновительницей написания таких его знаменитых стихотворений, как «Ворон» и «Аннабель Ли». Ранние отношения По и Ройстер были увековечены в творчестве других писателей, включая брата Эдгара, Уильяма Генри Леонарда По (англ.).
Содержание
Биография
Ройстер и По были соседями в Ричмонде (Виргиния), когда начались их отношения Саре было 15 лет, а Эдгару 16. Они обсуждали брак, хотя отец Сары категорически возражал. Они тайно обручились, когда По начал посещать Виргинский университет в 1826 году. Отец Сары активно вмешивался в их отношения и перехватывал все приходившие ей от Эдгара письма. Позднее Сара писала, что отец возражал только из-за их юного возраста, но вполне возможно, что отец Сары считал Эдгара не подходящей ей в мужья кандидатурой из-за его социального статуса и финансового положения нищего сироты.
Посчитав, что По её забыл, Ройстер вышла замуж за Александра Шелтона, предпринимателя из богатой виргинской семьи. Саре было всего 17 лет, когда на неё обрушилось богатство и высокое социальное положение. Шелтон занимался бизнесом в транспортной индустрии, и в какой-то момент был совладельцем судна, курсирующего по реке Джеймс. У пары родилось четверо детей, однако двое из них умерли в детском возрасте. Александр Шелтон умер от пневмонии в возрасте 37 лет 12 июля 1844 года. Ройстер и двое её детей унаследовали состояние в сто тысяч долларов.
Возобновление отношений с По
По и Ройстер встретились вновь в июле 1848 года, через год, после смерти жены Эдгара, Вирджинии По. По приехал без предупреждения. Ройстер так это описывала: «Я уже собиралась в церковь, как мне доложили, что в гостиной меня ожидает некий джентльмен. Я спустилась и была поражена, увидев его, я сразу его узнала». К этому времени Ройстер стала очень набожной, приняв крещение уже в зрелом возрасте в Епископальной церкви Св. Иоанна (англ. St. John's Episcopal Church). Ей было 39 лет, она жила со своей 19-летней дочерью Энн и 10-летним сыном Саутхоллом. Кто-то из друзей дал описание её весьма на тот момент привлекательной внешности:
|
У неё были темно-синие глаза, каштановые волосы с сединой, тонкий, аристократический нос... Её голос был низким, мягким и певучим, её манеры - изысканными, в смысле интеллекта она была женщиной образованной и обладала сильным характером. Её отличительными чертами были доброта и женственность Оригинальный текст (англ.)
Her eyes were a deep blue, her hair brown, touched with grey, her nose thin and patrician... Her voice was very low, soft and sweet, her manners exquisitely refined, and intellectually she was a woman of education and force of character. Her distinguishing qualities were gentleness and womanliness.[1] |
|
Ройстер посетила лекцию По в Ричмонде, где сидела на первом ряду[1]. Их отношения возобновились и они обсуждали женитьбу. Однако дети Сары не одобрили этого, а завещание мужа было составлено таким образом, что повторный брак лишит её трёх четвертей наследства[2]. 17 сентября 1849 года По посетил Ричмонд и провёл вечер у Ройстер. Он писал: «Мне кажется, она любит меня гораздо глубже, чем кто-либо другой за всю мою жизнь…. Я не могу не любить её в ответ»[3][4]. По рассчитывал вступить в брак до отъезда из Ричмонда и просил от неё ответа. Её было необходимо время, чтобы всё обдумать: «Я сказала ему, что если он не хочет получить категорический отказ, то должен дать мне время подумать»[5][1]. Её смущали слухи о его пьянстве. В этот период он присоединился к ричмондскому крылу движения за трезвость — «Сыны Трезвости»[6]. Подтверждённых данных о том, состоялось ли у них обручение, нет, но большинство биографов считают, что к концу сентября они «пришли к соглашению»[2].
Свадьба так и не состоялась; попрощавшись с Сарой Ройстер, По покинул Ричмонд 27 сентября 1849 года, а спустя две недели в Балтиморе он скончался при весьма загадочных обстоятельствах (см. Смерть Эдгара Аллана По)[2]. Вспоминая их последнюю встречу, Сара писала: «Он пришел ко мне домой вечером, 26 сентября, чтобы попрощаться. Он был очень печален и жаловался на самочувствие. Мне было нестерпимо жаль его и промучившись ночь, я встала пораньше, чтобы разузнать о его самочувствии, но к моему великому сожалению, он уже отбыл в Балтимор»[7][1]. Находясь при смерти, По упоминал жену в Ричмонде, и вполне возможно имел в виду именно Сару Эльмиру Ройстер[4]. Биограф Джон Евангелист Уолш (англ. John Evangelist Walsh) предположил, что за загадочную смерть Эдгара Аллана По несут ответственность братья Сары Ройстер[8].
Позднее Ройстер заявила, что «не вышла бы за него замуж ни при каких обстоятельствах». В письме, написанном ею Марии Клемм, тёще Эдгара По, Сара Эльмира Ройстер выразила готовность принять её, как свою свекровь[1]. В этом же письме она называла По самым дорогим для неё на свете существом[8].
Поздние годы
После смерти По, Ройстер отказывалась говорить о нём и их отношениях, отвергала все запросы и вела достаточно закрытый образ жизни. Однако в 1875 году она всё-таки дала интервью местному скульптору Эдварду Валентайну (англ. Edward Valentine), как ответ на опубликованную Джоном Ингрэмом (англ. John H. Ingram) биографию По. В этом разговоре она всячески отрицала их помолвку[8]. В июне 1884 года, в частном разговоре с д-ром Джоном Джозефом Мораном, лечившем По перед его смертью, она призналась, что была помолвлена с По[8].
Сара Эльмира Ройстер умерла в своём доме 11 сентября 1888 года, а в некрологе, опубликованном в газете Richmond Whig 12 февраля её назвали «Первой и последней любовью По»[9][8].
Упоминания в творчестве По
- Некоторые из стихотворений в первом сборнике По «Tamerlane and Other Poems» (1827) были написаны под впечатлением от неудачно окончившегося юношеского романа с Ройстер, во многих строках присутствует размышление на тему юношеского безрассудства и утерянной любви[6].
- Считается, что одно из небольших стихотворений По «Песня», написано по случаю замужества Сары Ройстер. Исследователь творчества По Юрий Ковалёв утверждал, что опираясь на текст стихотворения некоторые биографы предполагали, что По мог неожиданно для всех появиться на свадьбе Ройстер и Шелтона, однако доказательств этому нет[10].
- Сара также могла стать источником вдохновения при написании «Ворона» и «Аннабель Ли». Здесь, однако, мнения исследователей расходятся, поскольку вдохновить По могла и его жена Вирджиния. Сама Сара утверждала, будто По лично уверял её, что слова «утраченная Линор» в Вороне относятся именно к ней[4].
- Брат По, Уильям Генри Леонард также написал рассказ, в основу которого легло юношеское увлечение Эдгара Сарой. Рассказы назывался «Пират», он был опубликован 27 октября 1827 в журнале North American[2].
Напишите отзыв о статье "Ройстер, Сара Эльмира"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Meyers, Jeffrey. Edgar Allan Poe: His Life and Legacy. — New York: Cooper Square Press, 1992.
- ↑ 1 2 3 4 Sova, Dawn B. Edgar Allan Poe: A to Z. — New York: Checkmark Books, 2001.
- ↑ англ. I think she loves me more devotedly than any one I ever knew... I cannot help loving her in return
- ↑ 1 2 3 Silverman, Kenneth. Edgar A. Poe: Mournful and Never-ending Remembrance. — Harper Perennial, 1991.
- ↑ англ. "I told him if he would not take a positive denial he must give me time to consider it"
- ↑ 1 2 Stashower, Daniel. The Beautiful Cigar Girl: Mary Rogers, Edgar Allan Poe, and the Invention of Murder. — New York: Dutton, 2006.
- ↑ англ. "He came up to my house on the evening of the 26th Sept. to take leave of me.–He was very sad, and complained of being quite sick... I felt so wretched about him all of that night, that I went up early the next morning to enquire after him, when, much to my regret, he had left in the boat for Baltimore."
- ↑ 1 2 3 4 5 John Evangelist Walsh. Midnight Dreary: The Mysterious Death of Edgar Allan Poe. — St. Martin's Minotaur, 2000.
- ↑ англ. Poe's first and last love
- ↑ Ю.В.Ковалёв. Комментарии // Эдгар По. «Ворон» / Ирина Тарасенко. — СПб: Азбука, 2010. — С. 249. — 287 с. — (Азбука Классика). — 5000 экз. — ISBN 978-5-9985-0096-1.
Отрывок, характеризующий Ройстер, Сара Эльмира
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
